Шарлотта

Они лежали, не в силах выпустить друг друга из объятий. В дверь номера постучали, ключ попробовал замок. Поняв, что постояльцы заперлись изнутри, прислуга удалилась.

Уильям, не глядя на Шарлотту, перебрался на край кровати и сел, спустив ноги на пол. Казалось, он мысленно спорит сам с собой о чем-то серьезном.

– Мсье Уильям, – позвала Шарлотта, дотянувшись до него и проведя пальцами вдоль позвоночника.

– Даже теперь я все еще мсье Уильям?

– Скоро перестанете им быть, – улыбнулась она. – Что-то не так? Это сегодня мой любимый вопрос. Но отчего-то раньше вы не были таким загадочным.

– Я отвратителен, Шарлотта. Как я мог? – он провел руками по лицу. – Я же… cher ami, я ведь думал, что вы и тот человек… Нет, я уже оскорбил вас в мыслях и не стану произносить этого вслух. Вы и так поняли.

– Недоразумение прояснилось.

Шарлотта уселась позади Уильяма, легко обвила его шею руками и уткнулась лицом в затылок мужа.

– И вы все равно женились на мне? Вы думали так и все равно сделали это?

– Да, – просто ответил он.

– Неужели я вам настолько дорога? – ошеломленно проговорила Шарлотта.

– Неужели вы этого не знали? – в тон ей спросил Уильям. – Это тоже было причиной того, что я откладывал близость с вами. С тобой. Я боялся убедиться в своей правоте. Но как мне стыдно, и как я рад, что ошибся!

– Это ничего. Я все равно сейчас не в состоянии сердиться. Кроме того, мне хочется погулять. А если я на вас обижусь, кто составит мне компанию?

«Если бы ты знал, как это ценно – любить вопреки всему».

***

«Милая Анна,

я счастлива. Мое сердце совсем исцелилось, и я уверена, Уильям ни за что его снова не ранит. Мне больше не больно, и все вокруг такое… солнечное. И не только потому, что мы на юге. Надеюсь, ты поймешь.

Я скоро полюблю его. Или уже люблю, осталось только окончательно поверить, что любовь бывает разной и что полюбить можно не единожды.

Как ты себя чувствуешь, моя дорогая? Как бы мне хотелось, чтобы мы с тобой вдвоем гуляли с колясками по Кенсингтонским садам! Может, однажды…

Ах, мое письмо такое бессвязное и непоследовательное! И как жаль, что сейчас не лето. Вот бы искупаться и побродить босиком по песку. Уильям обещал, что летом мы непременно снова поедем к морю.

Больше не знаю, о чем написать, потому целую.

Твоя навеки,

Ch.W.

P.S. Мы пытались рыбачить, но ничего не поймали. Зато очень смеялись. Наверное, смехом мы распугали всю рыбу».

***

Уильям сдержал обещание и нашел для Шарлотты место преподавателя музыки в сиротском приюте для девочек. Он располагался на улице Беранже, недалеко от площади Революции, в тихом и безопасном Третьем округе – не так далеко от их дома.

Впервые оказавшись в «La maison de madame Delaunay»29, Шарлотта сразу же поняла, что было бы лучше, подыщи Уильям для нее воскресную школу, пусть и католическую. И так же точно она знала, что ни за что теперь не покинет приют по собственной воле.

В старом двухэтажном особняке обитало одиночество. Шарлотте достались самые младшие девочки, по ним она и судила. Двенадцать несчастных брошенных малышек от трех до семи лет, с голодными глазами и вечно грязными ручонками занимали самую маленькую спальню, в которой было семь кроватей. Некоторым приходилось спать по двое.

Директриса и основательница приюта, мадам Делоне, нарочно не дала милой мадам Уайт средних и старших девочек, ибо считала их ужасными и испорченными. Но, желая оградить неопытную молодую женщину от потрясений, она лишь глубже ранила Шарлотту, сама того не понимая. Вернувшись домой после первого дня занятий, Шарлотта тайком от Уильяма проплакала весь вечер, а ночью ей снились девочки-сироты.

– Я хочу от тебя ребенка, – вскоре заявила Шарлотта за ужином, без аппетита гоняя по тарелке кусочек брокколи.

– Я верю, что мы все для этого делаем, – улыбнулся Уильям. – Кстати, пианино завтра доставят.

В приюте не оказалось даже старенького инструмента, и первые занятия Шарлотта посвятила знакомству с детьми и разучиванию простеньких песенок, которые она помнила с тех пор, как к ним с Анной приходил их первый учитель французского.

– Может, мне попробовать учить их английскому?