Шатер отверженных

– Производит, производит, – проворчала Кристина, усмехаясь, и нагнулась, чтобы поднять валявшийся под кроватью флакон, который заметила, когда поправляла одеяло. – И все-таки где же Фьор? – спросила она, вертя находку в руках – мужской одеколон из темного стекла с серебристой пробкой.

– Отправился на поиски нападавшего. Удивительная недальновидность, не так ли? Еще недавно мы не могли с ней справиться вдвоем, а сейчас он ринулся за ней в одиночку. На что, интересно, он надеется?

Дэнни продолжал беспечно трещать, мозг Кристины с задержкой обрабатывал новую информацию. Фьор пошел искать того, кто напал на нее. Значит, Дэнни с Фьром знают, кто это? Это кто-то из циркачей? Кристина механически вытащила серебристую пробку и поднесла одеколон к носу. Знакомый запах!

Пробка выскользнула из пальцев и закатилась под кровать. Кристина наклонилась поднять ее и увидела, что глубоко под кроватью, почти у самой стенки, лежит старинный телефонный аппарат. Точь-в-точь как тот, из кибитки! Как он здесь оказался? Кто его сюда принес? Зачем? И вообще, это тот же самый телефон или другой?

И тут до сознания наконец дошли слова Дэнни. Он сказал – «ее». На нее напала девушка?

– Это что, была Джада? – выпалила Кристина самую первую пришедшую ей на ум версию.

– Почему Джада? – не понял Дэнни.

– Потому что она меня терпеть не может, – ответила Кристина и снова поднесла пробку к носу. – И однажды она уже пыталась от меня избавиться… – рассеянно добавила девушка, размышляя о телефоне из кибитки под кроватью и о том, почему запах одеколона кажется ей таким знакомым. Да, она точно ощущала этот аромат прежде. Приятный и сдержанный, с нотками какой-то экзотической древесины, навевающей ассоциации с жаркими странами и джунглями, и оттенком бергамота…

– Нет, на этот раз тебя пыталась укокошить не она, – ответил Дэнни.

Кристина его не услышала. Пальцы разжались, и флакон упал на пол. Кристина вспомнила, откуда ей знаком этот запах. Вспомнила удар спиной о стену автобуса, от которого у нее вышибло дух, и безжалостные жесткие ладони, сжимавшиеся на ее шее.

«Кто ты такая? Кто ты такая на самом деле? Ну? Да говори же! Ты с ними?»

А с телефоном – это тоже был он, там, на другом конце неподсоединенного провода? Он угрожал и сыпал проклятиями, пока она раз за разом послушно снимала трубку?

– На тебя напала Дукати, – откуда-то издалека донесся до Кристины голос Дэнни, но и эти слова не достигли сознания.

– Чья это кровать? – спросила она непослушными губами, и собственный голос звучал глухо, словно сквозь густой слой ваты. Конечно же, Кристина знала ответ, она же видела его раньше, тоже раненого, лежащего на этой самой кровати.

– Фьора, – ответил Дэнни. – Во всяком случае, именно на ней он валялся, прежде чем ускакал на поиски байкерши.

В голове зашумело, мир вокруг кружился и рушился.

Это был Фьор. Это Фьор едва не убил ее тогда.

* * *

Кристина не помнила, как вышла из автобуса, и ничего не видела, перед глазами стояла пелена разочарования, боли, ярости и слез. Все это время Фьор был рядом, втирался ей в доверие, казался таким милым, строил из себя друга, а на самом деле все это время за ней следил! Ждал… а чего он от нее ждал? Какие секреты надеялся заполучить? Что-то связанное с их прошлым и теми видениями, которые являлись им обоим? А были ли они у него? Или он просто ей подыгрывал, чтобы расположить к себе наивную дурочку? Но для чего? Что ему было от нее надо? Она же не представляла собой никакой ценности! Единственная ее ценность прямо сейчас – это то, что она – директор цирка, а этой ночью в цыганской кибитке узнала очень много того, о чем циркачи давно забыли. Но тогда, когда она только появилась в «Колизионе», Фьор не мог знать, что Кристина станет директором. Просто не мог! И того, что она сумеет вернуть ему цирковой дар, тоже.

Боль от предательства была неожиданно острой, и Кристина не понимала почему. Их же с Фьором ничего не связывало! Вот если бы такой нож в спину ей воткнул Мануэль, это было бы совсем другое дело, с ним у них отношения. А Фьор ей в лучшем случае друг. Был.

Когда дорогу Кристине перегородил ягуар, девушка только покачала головой, давая понять, что не хочет говорить. Не нужны ей сейчас все эти индейские мудрости и образные высказывания, до смысла которых еще пойди докопайся. Ей сейчас нужно… Кристина вздохнула. А что ей сейчас нужно? Хорошенько покричать, выпуская гнев? Всласть поплакать? Или найти Фьора и спросить: за что? Да, последний вариант выглядел наиболее привлекательным, но в то же время все внутри восставало против того, чтобы искать фаерщика и первой требовать у него ответов. Это так унизительно!

Те, по-прежнему оставаясь в образе своего нагваля, еще немного постоял, изучая девушку янтарными глазами, а потом отошел в сторонку. Когда Кристина проходила мимо, большая мягкая голова хищника ткнулась ей в ладонь, словно утешая.