Шатер отверженных

– Однажды кто-то из колдунов решил придать своему фамильяру облик человека. И вскоре выяснилось, что фамильяры в форме людей куда более могущественны, чем их собратья-кошки, потому что они перенимали от своего хозяина куда больше, чем животные. Эти фамильяры были очень похожи на людей, и не только внешне. И, разумеется, это был лишь вопрос времени, когда кто-то из них первым задумался о свободе и не захотел больше зависеть от своего хозяина. И однажды появился первый фамильяр, которому удалось разорвать связь со своей колдуньей и стать свободным. За ним последовали другие. Они перестали называть себя фамильярами, ведь слово «фамильяр» означает «слуга», и стали назвать себя хостильерами – врагами.

– Ты это рассказываешь к тому, что вытеснившие нас из жизни двойники – это могущественные потусторонние твари? – уточнил Мануэль.

– И к этому тоже, – кивнула Кристина, – но главное в другом. Все мы, те, кто есть в цирках, – потомки колдунов и ведьм. Именно поэтому мы не исчезли, как другие люди, когда нас вытеснили фамильяры. Видимо, в наших генах сохранилась какая-то память о способностях предков, какая-то капля колдовской силы, которая не дает фамильярам окончательно выбросить нас из мира, как они делают это с обычными людьми.

Мануэль долго молчал, а Кристина не сводила с него глаз. Поверит? Не поверит?

Трейлер мерно покачивался, колеса пожирали километры асфальтового полотна, за окном начинали сгущаться ранние сумерки. Водитель за рулем, кто-то из акробатов, не отводил взгляда от дороги и не обращал никакого внимания на тихий разговор, который вели Кристина с Мануэлем.

– Ладно, предположим, – наконец сказал гимнаст. – А цирки?

– А цирки были созданы для того, чтобы спасти колдунов. Однажды произошла… ну, назовем это так, – трагедия, после которой фамильяры получили практически беспрепятственный доступ в наш мир, им больше не требовались колдуны, чтобы провести их сюда. Фамильяры сами выбирали себе жертв в нашем мире и занимали их места. А когда их стало достаточно много, они начали преследовать колдунов. Ну, знаешь, что-то вроде восстания рабов против своих хозяев. Это фамильяры подтолкнули инквизицию к тому, чтобы начать массовую охоту на ведьм. Фамильяры хотели уничтожить всех, кому было по силам загнать их обратно. Тем, кто обладал колдовской силой, пришлось скрываться, чтобы не попасть под расправу. Тогда и придумали первые цирки; где еще колдовство может жить, не вызывая подозрений, как не там? Цирк – это по самому своему определению уже немножко магия. Оставшиеся в живых колдуны создали шесть цирков и наложили на них могущественную защиту, чтобы туда не мог попасть ни один фамильяр – и чтобы защитить самих циркачей; именно поэтому, кстати, как только мы выходим за границы цирка, то становимся невидимыми для мира. И цирки начали колесить по миру, разыскивать спрятавшихся от инквизиции и фамильяров колдунов и спасать их, забирая с собой.

Кристина остановилась оттого, что тишина стала пронзительной и почти звенела. «Мануэль мне не поверил, – решила она. – Никто в своем уме не поверит в такой фантастический бред, в такую сказочную небылицу!»

– Что до наших уникальных цирковых способностей, тут все просто, – все-таки продолжила Кристина; раз уж начала, надо идти до конца. – Цирковой дар – не что иное, как остаточные колдовские силы, которые в нас сохранились. А атрибут из цыганской кибитки – своего рода катализатор, который их пробуждает и активирует.

– А что насчет удаления? – после долгого молчания спросил Мануэль, и голос его звучал глухо.

– Никто нас не удаляет, – ответила Кристина. – То, что мы называем удалением, – это полная растрата тех крох колдовских сил, которые у нас остались. Я не знаю, то ли они истекают сами через определенное время, то ли человек вычерпывает их до дна. Но в любом случае, когда это происходит, цирк больше не может защитить такого циркача от обычной судьбы обычного человека, которого вытеснил фамильяр. И он исчезает.

– То есть зря мы все это время надрывались? – попытался пошутить Мануэль, но ухмылка у него вышла кривой. – «Оставить на арене себя всего», «каждое представление – как последнее», «каждое выступление – как решающий бой» – все это было не нужно? Можно было и не напрягаться, ведь наше удаление от этого не зависит?

Кристина задумалась. Она получила так много информации разом и за такой короткий срок, что и сама еще не успела ее обдумать. И потому ответ на вопрос Мануэля искала прямо сейчас.

– Нет, напрягаться все равно надо. Но по другой причине, – медленно ответила она, облекая в слова информацию, которая словно всплывала у нее в голове. – Да, качество выступления не влияет на удаление артиста. Но оно… как бы это сказать… генерирует энергию, от которой подзаряжается цирк. Без этой энергии защитное заклинание спадет, и мы станем уязвимы перед фамильярами. И, скорее всего, исчезнем. Чем сильнее мы «заведем» зрителей, тем больше они выплеснут эмоций, тем больше колдовской силы соберется под шатром – и тем дольше мы сможем продолжить свое существование.