Шатер отверженных

Наблюдая за происходящим, Кристина думала, что, вероятно, Джордан тоже видит весь зрительный зал и понимает, что их дела плохи. Особенно на выступлениях «Колизиона».

Разумеется, многие артисты «Колизиона» заметили поднявшуюся суету и насторожились, но помалкивали, по привычке ожидая, что с этим разберется кто-то другой, более компетентный. К удивлению Кристины, уверенной, что Кабар съест что угодно – и без вопросов! – если это скормят ему с руки «Обскуриона», именно метатель ножей подошел к Ронде и что-то ее спросил.

– Мы спасаем нас всех от удаления, потому что некоторые откровенно не справляются, – ответила та довольно резко и достаточно громко, чтобы это услышали все вокруг.

– Говоря «некоторые», ты имеешь в виду нас? – спросил Кабар, щегольским жестом поправляя на плечах подтяжки, и впервые на памяти Кристины в его голосе при общении с Рондой появились нотки настоящего его – резкого, нетерпимого и порой грубого.

– Нет, не намекаю. Я говорю прямым текстом. Вы с вашими номерами тянете нас всех вниз.

Даже стоя поодаль, Кристина видела, как заиграли желваки на скулах метателя ножей, как раздулись ноздри, а в глазах вспыхнула ярость.

При всей напряженности ситуации Кристина не могла удержаться от злорадной усмешки. Как забавно порой жизнь переворачивает одну и ту же ситуацию! Сколько раз Кабар говорил практически такие же слова Рионе, обвиняя ее в своих неудачах, и вот теперь они прилетели обратно ему самому. И прилетели от того, кого он не может запугать или подавить.

– Ну, раньше же как-то справлялись, – хмуро огрызнулся он.

– Святые коконаты! – раздраженно воскликнула Ронда. – Ну, значит, раньше у вас были более сильные игроки и более сбалансированное шоу. Мне что, надо объяснять тебе элементарные вещи?

Кабар бросил быстрый взгляд вокруг, понял, что многие за ними наблюдают, и ему явно не захотелось затягивать сцену, в которой он выглядел столь невыигрышно.

– Ладно, и что нам делать?

– Выступайте как обычно, а мы позаботимся об остальном.

– Как именно позаботитесь?

Ронда прищурилась.

– Ты мне не доверяешь, Кабар? – вкрадчиво спросила она. – Или, может, не доверяешь Джордану?

– Конечно, доверяю! Но я же должен что-то сказать своим…

– Скажи им, что, когда они будут выступать, мы повысим риски и ставки. Пусть будут осторожны и внимательны, чтобы не лишиться случайно жизни.

– Что значит «не лишиться случайно жизни»? – насторожился Кабар.

Ронда тихо, мелодично рассмеялась и небрежно потрепала метателя ножей под подбородком.

– Не переживай, я лично побеспокоюсь о том, чтобы тебе ничего не угрожало.

– Но…

– Все! – оборвала Ронда, положив руку на эфес неизменной сабли на поясе. Кристина видела ее выступление в первой части представления и теперь не сомневалась, что клинок там не просто ради красоты или штриха к образу; Ронда виртуозно жонглировала саблями. – Если вы будете слишком много знать, то испортите впечатление зрителям, они почувствуют фальшь. Все должно быть по-настоящему.

С этими словами Ронда похлопала Кабара по щеке, причем, похоже, ощутимо, потому что тот едва заметно поморщился, и ушла.

– Слышали? – Метатель ножей обвел взглядом находящихся неподалеку циркачей «Колизиона». – Да знаю я, что слышали. Все понятно? Выступаем как обычно. Будем готовы к вмешательству в наши номера «Обскуриона».

– Вмешательству? – не удержалась Кристина. – Да они, похоже, собираются устраивать смертельные номера, чтобы завести публику, и именно мы будем расходным материалом!

Кабар полоснул по ней злым взглядом.

– Джордан наверняка знает, что делает. И мы будем делать, как он сказал, ясно вам? Риона! – повысил он голос, найдя взглядом свою ассистентку. – А ну пошла ко мне!

Кристину передернуло. Какое отвратительное обращение! Он словно собаку подзывает! Она заранее сочувствовала подруге; сейчас метатель ножей отыграется на ней за свое уязвленное самолюбие. И хуже всего, что сделает это прямо во время представления, когда не будет никакой возможности ее защитить!

– Ты как? – раздался позади голос Фьора.

– Нормально, – ответила Кристина, оборачиваясь.

Фаерщик был уже в своем «гавайском образе»: с лентами с бахромой выше локтей и в саронге с ярким принтом, повязанном на бедрах. Кожа на груди и руках блестела, словно начищенная медь, а царившая за кулисами полутьма создавала игру теней, которые ярко подчеркивали рельеф мышц, и словно подсвечивала татуировки – этакий естественный фотошоп. Кристина уже не раз видела Фьора на арене, но так близко – еще никогда. Зрелище оказалось на удивление впечатляющим и в некотором роде заставило Кристину посмотреть на фаерщика по-новому. И она сама даже немного презирала себя за это. Что в нем изменилось, кроме того, что он снял одежду? Ничего! А она ведется на «обертку»! То есть делает ровно то, за что всегда осуждала других.

Но «обертка» была уж очень хороша…

Кристина покраснела.

– Тебе не холодно? – спросила она, пытаясь отвлечься и разрядить напряжение.