Щит веры – воину-защитнику в помощь

О проблематичности желания переступить через голос совести в указанной главе «Обращение к полноте» приводились слова Антона Кемпинского — психиатра, позиционировавшего себя как человека неверующего. Он писал, что в истории не раз предпринимались попытки воспитать человека вопреки «наследуемой естественной морали» (так он называл голос совести). Однако все такие попытки «в конечном счёте оказывались неудачными»[88].

Заглушить голос совести некоторые люди стремятся с помощью манипулятивных философских систем и различного рода метафор. К метафоре обращался и Срубов. Срубов построил образ революции в виде женщины, паразитов, которых он должен был, по его мнению, давить. С помощью такого образа, как можно предположить, Срубов пытался достичь того, о чём писал Зощенко, — изменить взгляд на происходящее. То есть он пытался посмотреть на свою деятельность как на социально полезную.

Примечательно, что придумывание смысла (речь идёт не о попытке понять подлинный смысл ситуаций, не об осознании того, что был сделан шаг за черту, за которой начинается разложение личности, речь идёт о придумывании оправдания, версии, гипотезы, с точки зрения которой «есть право» переступить черту и есть возможность избежать последствий, разворачивающихся вслед за шагом) в попытке преодолеть невроз, по мнению известного психиатра Виктора Франкла, может привести к деперсонализации.

Эту мысль Виктор Франкл вслед за одним автором приводит применительно к некоторым идеям психоанализа. По мнению Франкла, психоанализ приводит не к обнаружению смысла, а к придумыванию смысла. В своих поисках психоанализ заходит так далеко, что формулирует гипотезу, согласно которой действующим лицом в человеческой деятельности является не сам человек, а «инстанции „Я“ или „Оно“, инстанции бессознательного или „сверх-Я“». В таком подходе психоанализ прибегает к практике детских сказок. Ведь в сказках, например, нежелательные для ребёнка формы поведения матери могут быть персонифицированы в образе ведьмы. К этим мыслям приведённого автора Франкл добавляет, что «в той мере, в какой психоанализ „персонифицирует инстанции“, он деперсонализирует пациента. И наконец в рамках подобного представления о человеке человек опредмечивается

»[89].

То есть ответственность за совершённое перекладывается на некие инстанции, которые и вступают в битву за обладание человеком. Человек же при таком взгляде на процесс воспринимается как безвольная пешка.

В этом смысле примечательно отношение Виктора Франкла к заключённым. Франкл, прошедший через нацистские лагеря и выживший в них, уже в мирные годы в качестве практикующего психиатра проводил лекционный тур. Ему предложили обратиться к заключённым тюрьмы Сан Квентин. Впоследствии ему передали, что в результате общения с ним заключённые впервые почувствовали себя понятыми. А ведь никаких экстраординарных подходов он к ним не предпринимал. Он просто «отнёсся к ним как к человеческим существам, а не как к механизмам, требующим починки». Он не предложил им «дешёвый способ избавиться от чувства вины — почувствовать себя жертвами биологических, психологических или социологических аспектов прогресса». Он не стал считать их «беспомощными пешками» на поле битвы между «Оно», «Я» и «Сверх-Я». «Я, — писал он, — не искал им оправдания, с них невозможно снять вину. Я отнёсся к ним как к равным. Они узнали, что стать виновным — прерогатива человека, а его ответственность — преодолеть вину»[90].

Чувство вины является, если можно так выразиться, творческим в том смысле, что оно подсказывает человеку, где он оступился. Страдание, по мысли Ивана Ильина, зовёт человека к преображению жизни[91]

.

Мысли, комментирующие такое понимание страдания, приводились как в беседах цикла «Тирания мысли и алкоголь», так и в статье с одноимённым названием. Человек, испытывающий страдание и чувство вины, действительно может прийти к изменению точки зрения на совершённое, но совсем не в том ключе, о котором писал Зощенко. Человек, творчески осмысливший страдание, может прийти, например, к мысли, что если бы он ещё раз оказался в пройденной им ситуации, он бы не поступил так, как поступил. Тогда чувство вины может быть преодолено.

На этот счёт в книге «Победить своё прошлое: Исповедь — начало новой жизни» приводились мысли митрополита Антония Сурожского относительно одной пожилой женщины. Ей, по мнению митрополита, было дано заново пережить свою жизнь. Когда человек приходит в зрелый возраст, то он ставится Господом «перед лицом всех тех греховных ошибок, дурных поступков, ложных пожеланий», которые были в его жизни. Когда прошлое воскресает в сознании человека, он возвращается к вопросу: как бы он поступил, если бы оказался в прошлом?