Шеф-нож демонолога

— Завтра состоится второе заседание, и на нем тебя приговорят к казни, — неумолимо продолжал мой враг, которому плевать было на мое нежелание этого слышать. — Воскресенье — отличный день для этого. На главной площади Шейлары соберутся тысячи людей, которые тебя сейчас ненавидят. Тебя проведут через эту толпу, чтобы ты на своей шкуре ощутила всю эту ненависть. А потом, под радостные крики, отрубят голову. В истории Арреи ты останешься как сошедший с ума демонолог, впустивший в себя тьму и уничтоживший кучу народа. Правда, прелестно?

У меня всегда было слишком хорошее воображение, потому я аж передернулась вся от представшей перед моими глазами картинки. И сразу стало в сто раз тоскливее. И так жаль себя, просто до слез. Черт, я же ни в чем не виновата! За что мне все это? Только за то, что я пыталась всеми силами выжить?!

— Что я тебе сделала? — глухо спросила, не поднимая головы. — Если бы просто мешалась под ногами, проще ведь убить, а не разводить эти интриги. Подобное… слишком смахивает на личную месть.

Ответа я не ожидала, потому сначала не поверила ушам, услышав:

— А ты умна, — Наставник тихо хмыкнул. — В этом и правда есть личное.

Я молча закусила губу. Мне от этого не легче, но хоть какая-то логика прорезалась. По крайней мере, понятно, для чего заходить аж так далеко.

— А знаешь, твой жалкий вид настраивает меня на благодушный лад, — внезапно сказал мой враг. — Потому у меня для тебя предложение: я дам тебе быстродействующий яд, и ты избежишь всего этого позора с публичной казнью. Цени мою доброту.

— Премного благодарна, — процедила я. — Перебьюсь.

— Как знаешь, — скучающе отозвался он. — Но пузырек я оставлю, у тебя есть время передумать.

Послышался приглушенный звук, будто на каменный пол поставили что-то стеклянное.

— Больше, Мирослава, мы с тобой не увидимся. Но если ты окажешься принципиальной дурой, я обязательно приду на площадь полюбоваться, как тебе отрубят голову.

Я сжала кулаки, но упрямо молчала.

Да не дождется моей реакции!

И только когда дверь закрылась, я позволила себе расплакаться. Но пользоваться «добротой» своего врага я не собиралась. Не знаю, может, все еще надеялась, что обойдется? Хотя будущее казалось мрачным и без всяких перспектив.

ГЛАВА 11

На следующий день во время заседания суда герцог Шайлен сухо сообщил, что так как бывшие демонологии нашли путь, как очистить артефакт, во мне больше нет необходимости. А тяжесть моего преступления не позволяет иных вариантов, кроме смертной казни.

Приговор свой я выслушала с некоторой отстраненностью. Надеялась ли я на другой исход? Конечно, надеялась. Но слова Наставника не оставляли иллюзий: ничего мне не светило. Потому я не стала биться в истерике, рыдать и просить меня помиловать. В этом нет смысла. Уверена, для того, чтобы я не отвертелась, было сделано все возможное.

Ночью со мной случилась настоящая истерика. Я выла в голос и проклинала все и всех. Даже был порыв воспользоваться оставленным ядом, но в последний момент я опомнилась и вылила содержимое бутылька на пол.

К рассвету меня настигло полное отрешение. Как-то стало плевать на казнь, на ненависть людей, на возможное предательство друзей. За последние дни я слишком устала переживать. Можно сказать, смирилась.

Сознание было словно в вате, глаза не фокусировались ни на чем, окружающее сливалось в мутную картинку с мельтешащими пятнами. То, что происходило вокруг, казалось нереальным и до конца не воспринималось.

Меня привели в купальню: за почти две недели заключения без нормальных гигиенических условий я стала выглядеть, словно бомж. Но добиться от меня того, чтобы я помылась, не смогли. Я тупо стояла и пялилась перед собой. И даже не вздрогнула, когда тюремщица, плюнув, просто вылила на меня несколько ведер воды. Какая разница? Через несколько часов не будет никакой разницы, насколько я чистая. Потом меня облачили в длинное темное платье и только после этого повели на казнь.

Хорошо, что я настолько ушла в себя. Я не слышала, что мне кричали из толпы. Я не ощущала боли, когда мне в плечо чем-то попали. Я устала. И хотела, чтобы это поскорее закончилось. Хотела покоя…

Палач несколько минут пытался добиться от меня последнего слова — я просто не понимала, что он от меня хочет. Наконец, он просто махнул рукой на это и приказал готовиться.

А потом… я услышала знакомый звонкий голос и немедленно пришла в себя. Словно очнулась от долгого и тяжелого сна. И потрясенно увидела, что над толпой парит ковер. А на нем стоят Лиля и Рокси. Лицо брюнетки было напряжено — кажется, она управляла полетом, а плетельщица… Говорила.

— Шейлара оплетена моими нитями. Если вы притронетесь к Мире — я подорву весь город. Если вы полезете ко мне — я подорву весь город.

Толпа заволновалась и зашумела. А у меня в груди разлилось тепло. Я знала, что они меня не бросят!

— Вы спасаете убийцу?! — раздраженно рыкнул прокурор, стоящий на помосте.

— Убийцу? — насмешливо сощурилась Лиля. — Кем это доказано?

— Графом Мешреном и маркизами Олбрайтом и Фолхаром! Они видели ее следы там!