Шестерка Атласа

Это прошептал незнакомец – юноша, – более молодому Далтону, которого она с трудом узнала. Прическа вроде та же, внешность – такая же безупречная, а вот в выражении лица читалось какое-то отличие. Да, здесь он был на десять лет моложе, однако и наполняло его нечто иное.

Точнее, в нем чего-то еще не появилось.

– Если так поступим, назад пути не будет. – Юноша, расхаживавший по спальне – возможно, той, которую сейчас занимала она, – был смуглым и говорил с незнакомым акцентом. – Ты сможешь жить с таким?

Лежавший на боку в постели, Далтон слушал его вполуха. Он что-то лениво зачаровывал; воздух над раскрытой перед ним книгой дрожал и закручивался, над страницами созревал небольшой вихрь.

– Мне бы не пришлось, – ответил Далтон и пугающе посмотрел в сторону дверного проема, где стояла Париса.

– Люди думают, что важен смысл жизни, – обратился он к ней, и Париса моргнула. Он не понимала, как он так манипулирует собственной памятью, чтобы заговорить с ней, но именно это он и делал, тогда как второй человек в спальне продолжал расхаживать из стороны в сторону. – Однако дело не в смысле, – продолжал Далтон. – Все хотят иметь цель, а цели нет. Есть только живое и неживое. Тебе нравится? – спросил он, неожиданно меняя тон. – Я для тебя делал.

Не успела Париса ответь, как он уже обернулся к собеседнику.

– Я мог бы вернуть тебя.

Даже Париса слышала неискренность в словах этого молодого Далтона.

– Ты же вроде говорил, что не выйдет? – резко замерев, напомнил парень.

– Я сказал, что просто не стану этого делать. – Далтон снова искоса взглянул на Парису и пугающе улыбнулся. – Я аниматор, – сказал он ей, но второй юноша этого, похоже, не услышал. – Смерть для меня не имеет ни малейшей постоянности. Разве что моя собственная, и это, полагаю, объясняет мой следующий поступок.

Он обратился к собеседнику.

– Нам ничто не мешает вернуть тебя, – сказал он, убирая миниатюрный вихрь. – Вдруг это дополнительная проверка? Вдруг на подхвате всегда есть аниматор и никто на самом деле не умирает?

Что-то сверкнуло. Нож. Он оказался в руке у самой Парисы. Нож дернулся, и она безошибочно определила, что лезвие входит в плоть. А потом внезапно оказалось, что она сидит одна.

– Мне не следует этого делать, но я считаю, что ты должен меня выслушать. – Это произнес Атлас Блэйкли.

На этот раз уже он расхаживал по комнате из стороны в сторону, а Париса, опустив взгляд, увидела сцепленные пальцы Далтона.

– Убить хотят тебя, Далтон. Все согласились с этим выбором.

– Откуда вы знаете? – раздался голос Далтона из уст Парисы. Она все еще сидела в спальне, в которой, должно быть, раньше жил он, а Атлас встал у очага.

– Они тебя боятся. Ты их пугаешь.

– Как это мелко с их стороны, – дерзко заметил Далтон, а потом уступил: – Ладно. Пусть попробуют.

– Нет. – Атлас развернулся. – Ты должен их переубедить. Ты должен выжить.

– Зачем?

– Ты нужен Обществу, видят они это или нет. То, что тебе под силу, то, к чему у тебя есть доступ… – Он покачал головой, замолчав. – А чего Общество добьется с ним? Такие, как он, бывали и прежде. Люди вроде него богатеют, делают состояния, и все. Вносят лепту в глобальную олигархию, и только. Ты же необходим в ином смысле.

Раздался треск, картинка распалась на кусочки, и они полетели в бездну. Париса ненадолго оказалась посреди кромешной тьмы, а потом перед ней вновь появился Далтон. Париса тщетно попыталась проморгаться от светового пятна в глазах; на ней снова были доспехи, и они с Далтоном сидели в тесной и почти пустой башенной комнате.

На этот раз они устроились на простых деревянных стульях, одни, и Далтон – эта его совсем юная версия – подался вперед, чуть не уткнувшись Парисе носом в лицо.

– Они ко мне привыкли, – сказал он, – и убийство мне не нравилось. Я же аниматор, – добавил он, словно бы это все объясняло. Отчасти так оно, наверное, и было.

– Ты даруешь жизнь, – заметила Париса.

– Я дарую жизнь.

То, что над этим Далтоном – воспоминанием, голограммой, призраком – поработали, Париса видела ясно. Утонченному Далтону, которого она знала, вспышки эмоций были несвойственны. И потому-то она не могла понять, насколько он честен. Его воспоминания точно изменили: то ли трагичный опыт из прошлого, то ли ловкая рука настоящего.

– Ты меня используешь? – спросила Париса, гадая, не позволила ли она втянуть себя в какую-нибудь глупость.

Юный Далтон ослепительно улыбнулся.

– Жаль, ты не увидела другую комнату, – сказал он. – Мы с тобой получили бы невероятное наслаждение. Эта – скучная.

– Ты ему солгал. Другому кандидату. Ты обещал вернуть его?

– Так он и не соглашался, – ответил Далтон. – Знал, наверное, что я не стану этого делать.

– Чего? Убивать или воскрешать?

– Мне кажется, он не ждал ни того ни другого.

– И поручил убить тебя другим?

– Да.

– Но ты переубедил их?

– Да.

– Трудно было?

– Нет. Они только обрадовались, что выбрали не их.

– И что же ты его не вернул?

– Не хотел возиться, – пожал плечами Далтон. – Да и потом, я ошибался.

– В чем?

– Во всем. – Он снова пожал плечами. – Кто-то всегда умирает. Так надо, или все идет под откос.

– Все – это что?