Шиноби Мрачного Рассвета

Хотя это не бросалось в глаза, Кибадзё жил по весьма жесткому распорядку военного времени. Пребывающими на отдыхе отряды числились лишь десять дней. Если к этому времени не приходило приказов на их счет, шиноби поступали в распоряжение коменданта — немолодого и неулыбчивого Хьюги, отзывавшегося на имя Рен. Ветеран, для которого эта война какурезато была уже третьей, не допускал, чтобы подчиненные сидели без дела. Дозоры и патрули, проверка и обслуживание защищающих крепость фуин, помощь на подсобных работах — что угодно, лишь бы все были заняты. Единственным послаблением для рекрутированных было освобождение от дальних выходов — на тот случай, если по их души придут срочные приказы.

Справедливости ради, работа гарнизона была налажена безотказно. В каждого бойца вбивались десятки инструкций и приказов на все случаи жизни. Каждый знал, что ему делать и куда бежать в любой мыслимой ситуации. Легкость же, с которой прореженный двести тринадцатый был интегрирован в эту систему, однозначно подтверждала весьма солидный опыт придумавшего ее Хьюга.

Но раздражение Шикамару от того меньше не становилось. У него наконец-то начало получаться то, чему обучал его Саске. Подчинять тени становилось все проще, и Нара рвался продолжить работу.

К облегчению и некоторому его разочарованию после памятного разговора в больнице, когда Саске признался, что и он, и Наруто помнят свои прошлые жизни, в их команде мало что поменялось. Каких-либо подробностей о прошлом вытащить из Учихи не удалось. Про Наруто и говорить не приходилось — флегматичный блондин все расспросы банально игнорировал.

Однако некоторые перемены все же произошли. Не вдаваясь в свои жизнеописания, друзья раскрыли соратникам те способности, о которых ранее не распространялись. И, надо сказать, Нара остался впечатлен увиденным.

Как оказалось, возможности Саске отнюдь не ограничиваются кендзюцу, сколь бы искусным оно ни было. У Шикамару и ранее имелись подобные подозрения — достаточно было вспомнить облако тьмы, которое создал Учиха в памятном бою с джонинами Ивы. Теперь же мечник продемонстрировал еще и Призрачные клинки. Возникающие из ниоткуда полупрозрачные лезвия с легкостью рассекали тренировочные бокены и пробивали насквозь каменные мишени. Узнал Шикамару и про боевой транс Учихи, и про внутренние техники, которыми тот себя усиливал. Но самым важным знанием стали приемы работы с собственным разумом, позволяющие добиваться невероятных успехов.

Наруто сначала был менее откровенен, но под давлением друга вывалил на соратников список из пары десятков техник, ранее им не демонстрировавшихся. Мучительное пламя и Метка Вендиго, Глаз Дрига и Могильный зов, Стрела рока и Пожиратель душ — странные, чуждые названия, вызывающие подсознательное беспокойство. От демонстрации этих навыков на полигоне блондин отказался, ссылаясь то на потребность в живых или мертвых целях, то на собственную неспособность пока что выполнить слишком сложные техники.

Не упустивший злорадное выражение, возникавшее на лице Учихи, когда тот слышал последний довод, Нара теперь мучился любопытством, гадая, что же скрывается за связанными с этой отговоркой названиями.

Но хотя бы удалось вытянуть из Наруто информацию о его призывах и их свойствах. А те оказались не слишком впечатляющими — не имеющие ничего общего с привычными животными, демоны не различались ни по силе, ни по способностям, представляя собой орды практически одинаковых полуразумных тварей. Хорошо хоть стали понятны тактические возможности гончих и воронов.

Не забыл Шикамару спросить и о технике, спасшей его в стране Тигра. После чего долго ходил оглушенный ответом. Новость о том, что ради него Наруто распрощался с немалой частью своей жизни, заставила по-новому взглянуть на блондина.

Как бы ни маялся скукой Шикамару, сколь бы глубоко ни был погружен в свои раздумья, он не мог упустить взмывшую на севере, над лесом, ленту разноцветного огня — результат сработавшей сигнальной печати. Секунда потребовалась Нара на осознание увиденного. Леденящее знание всплыло из памяти под отчаянный вой запущенной кем-то пневматической сирены.

Атака джинчурики.

Преодолевая оцепенение, теневик поспешил к краю крыши, спрыгнул на нижележащий ярус, затем на землю, оказавшись во внутреннем дворе. По боевому расписанию для подобного случая его место было в резерве.

Спеша через двор, он заметил краем глаза друзей — Киба и Шино бежали в обратном направлении, к башне, которую только что покинул Шикамару. Их задачей было лишь отдавать свою чакру фуин-накопителю замка, что располагался в казематах под ее основанием и питал систему защиты. Иного места для генинов в обороне не нашлось. Ино и Мию видно не было — вероятно, ирьенины и так были в госпитале.

Резерв сосредотачивался в центре внутреннего двора. Всего в отряде было десятка полтора бойцов, объединявшихся в тройки. В команде вместе с Шикамару числились Куренай и мрачного вида немолодой Узумаки по имени Косей, находящийся в ранге джонина. Именно он выступал командиром, как представитель постоянного гарнизона крепости.