Шипы и розы

Колыхавшаяся на ветру юбка впечатления не произвела, зато широкий каблук, впечатавший ладонь Джейкоба прямо в землю и давивший с таким рвением, словно желал раздробить кости на мелкие кусочки, заставил на мгновение забыть обо всём, даже о боли. И не только Тима. Изумленный Джейкоб бестолково дёргал рукой, пытаясь высвободиться, но в это мгновенье раздался глухой звук. Джейкоб тут же обмяк и шмякнулся на сына, закатив глаза.

Тим облегчённо выдохнул, закашлялся, а после напрягся, скинул с себя отца, поднялся на локте и сплюнул кровью.

Над ним стояла Малеста. Растрёпанная, в местами порванной одежде и даже с камнем в руке, который она тут же бросила в песок, она всё равно была прекрасна и походила если не на королеву, то на лесную фею, вышедшую из чащи, чтобы прийти на помощь. И правильно было бы броситься к её ногам и поблагодарить за спасение, но Тим, всё ещё неистово кашляя, приложил пальцы к шее отца и нащупал пульс.

– Он дышит, – выдавил он.

– Простите, – только и смогла прошептать Малеста и осела рядом на песок. – Я чуть не лишила вас отца.

– Для вас это, видимо, дело привычное – бить по голове всякого, кто вам не нравится.

Малеста вяло улыбнулась и провела дрожащей рукой по перепачканному в крови и песочной пыли лицу Тима.

– Я не могла позволить вам этого сделать. Ваш удар мог бы оказаться роковым...

Тим отнял руку Малесты от своего лица и поднёс худенькие, холодные пальчики к своим губам.

– И почему я опять считаю вас ангелом?

– Наверно, потому что вы его никогда не видели.

– Теперь вижу, – выдохнул Тим и подался вперёд.

Внезапный поцелуй получился по-мальчишечьи неловким, стеснительным и рваным. Малеста ему не противилась, но и не ответила ни одним встречным движением. Она застыла ледяной статуей, и Тим впервые в жизни почувствовал себя виноватым. Как будто сорвал в чужом саду красивый цветок и спрятал его за спину. Он даже не понимал, зачем это сделал, но желание хоть как-то выразить свои чувства к этой женщине было столь велико, что он просто не смог сдержаться.

Вдалеке заволновались желто-оранжевые огоньки, и вскоре на дороге послышались голоса и лай собак. Зажженные факела облепили Тима и Малесту, словно рой светлячков, и они оба зажмурились, а когда Малеста открыла глаза, то Тим снова смотрел на неё. Его губы разомкнулись, и она услышала всего шесть слов, но и тех хватило, чтобы понять, что сейчас предстоит время тяжёлых откровений.

– А теперь я хочу знать всё.

Глава 21. Весь мир – театр

Первые слова готовы были сорваться с губ Малесты, но помешал Джонатан. Разбуженный перепуганным кучером, всё же завернувшим в Девонсайд и поднявшим на ноги весь дом, он выскочил на улицу, даже не одевшись как следует, лишь накинув на плечи первое попавшееся на глаза. Тем первым оказался плащ, в котором Джонатан по осени наведывался на болота и в лес, чтобы собрать клюкву и корзинку-другую грибов. За Джонатаном едва поспевали ещё двое слуг и почему-то Ева.

– Вы в порядке?

Переполошенный Джонатан первым делом подскочил к Малесте, сдёрнул с себя плащ и накинул его на оголенные плечи хозяйки. И только потом соизволил повернуть голову в сторону лежавшего на земле хозяина и сидевшего рядом побитого Тима.

– Что с сэром Джейкобом? – Только и был вопрос. И задан он был таким равнодушно-ледяным тоном, что Тим сразу понял: о смерти отца дворецкий жалел бы меньше всего на свете.

– Попал под лошадь, – в ответ буркнул Тим и попытался подняться. Голова закружилась.

– А что с вами, сэр?

– А я упал с лошади, – бросил Тим и стряхнул пыль с брюк.

– Мистер Андервуд многое знает, Джонатан, – неожиданно произнесла Малеста. – Нам нет причины больше молчать.

Нам? Тима передёрнуло. Он пытался вырвать женщину, которая впервые в жизни заставила его сердце неровно биться, из лап своего отца и совсем забыл об усатом пингвине. Неужели, победив тигра, он проиграет индюку?

– Действительно. Вам нет причины больше молчать. Что за спектакль вы устроили? Зачем чуть не заставили меня расписаться в собственном сумасшествии? Чего вы добивались? И кто такая Бетси, в конце концов?

– Так вы вспомнили, – улыбнулась Малеста.

– Такое не забыть, – буркнул Тим.

Оттолкнув Джонатана от мачехи, он коснулся руками завязок на плаще и перевязал их так, как нравилось ему, а не как впопыхах соорудил проявивший заботу дворецкий. Не желая терпеть усатого соперника рядом, Тим отрывисто бросил в его сторону:

– Займитесь отцом. Его надо срочно отвезти в дом. И отправьте кого-нибудь за доктором. Вот моя лошадь. – И, вновь устремив взгляд на Малесту, требовательно произнёс: – Я готов слушать.

– Прямо здесь?

– Да. Чем раньше я во всём разберусь, тем спокойнее смогу смотреть на вас, потому что сейчас я не знаю, что мне делать: продолжать ли считать вас ангелом и злиться за что-то, в чём я ещё не до конца разобрался.

– В таком случае задайте свой первый вопрос. Что бы вы хотели узнать первым делом?