Шипы и розы

– Вы изволили назвать меня подлецом, сэр! Такое оскорбление я ещё никогда не получал и говорю вам прямо, что сейчас я разрываюсь между тем, чтобы проглотить обиду, и тем, чтобы немедленно уволиться! Вы останетесь без дворецкого!

Без дворецкого, пусть и самого усатого и противного, в Англии жизнь была немыслима. И если бедные семьи первым делом в новый дом запускали кошку, то уважающие себя джентльмены – чопорного батлера.

– Погодите, Джонатан, вы хотите сказать, что вы и Ева... простите, вы и Клара – родственники?

– Элизабет Рив – моя младшая сестра, и это из-за неё мне пришлось бросить работу у сэра Хью в Мидлтоне и переехать в Девонсайд. У нас разные фамилии, но только потому, что брат и сестра лишь по матери. Отцы у нас были разные. Тем не менее я безумно любил свою сестру и не позволял никому её обижать. Однако даже моих сил оказалось недостаточно, чтобы её спасти. И после её смерти я посвятил всего себя восстановлению справедливости, и на это ушли мои лучшие годы.

– Погодите, причём здесь ваши крики о справедливости, если ваша сестра и мой дядя испытывали друг к другу взаимное притяжение?

– При взаимном притяжении люди создают семью и узаконивают свои отношения. Сэр Бигот же воспользовался слепой любовью Бетси в своих целях, а затем бросил её в положении.

– Мистер Хиггинс говорил что-то подобное...

– Позвольте мне рассказать вам, как всё было. Надеюсь, после моего рассказа вы перестанете считать меня, как вы выразились, подлецом.

Тим кивнул, и Джонатан начал:

– Как я уже сказал вам, мистер Андервуд, сэр Бигот воспользовался чувствами моей сестры, а также её умением копировать чужие почерка. Ваш дядя так страстно желал заполучить себе титул графа, что придумал план, по которому не без помощи Бетси ускорил смерть своих родственников. Благодаря этому он смог унаследовать титул и родовое поместье гораздо быстрее, чем если бы положился на естественный ход событий. Его план был прост: пользуясь доверием близких ему людей, он предлагал им свою помощь в лечении мелких болячек, проверял рецепты, выписываемые докторами, и давал советы. Чтобы смотреться серьёзно, он даже обучился медицинскому делу, но вся его помощь сводилась к тому, чтобы, заполучив выписанный рецепт, отдать его моей глупой сестре. Она в точности переписывала состав микстур, копируя каждую букву, при этом наивно полагая, что помогает, а не убивает. Сэр Бигот вбил ей в голову, что лечение может быть более эффективным, если лечить не по старинке, как делали это уважаемые доктора, а новым методом, добавляя в лекарство одно или два недавно открытых, но ещё не одобренных наукой, вещества. Так, в рецептах микстур от головной или желудочной боли вдруг стали появляться опий или мышьяк. Дозы были незначительные, и смерть наступала не сразу. Да и трудно было что-то заподозрить: в латыни моя сестра была не сильна, а доктора, лечившие родственников вашего дяди, в своих рецептах причину не искали. Они ведь точно знали, что выписали, и не рассчитывали на подделку.

– Но откуда вы это узнали?

– Я дворецкий, сэр, и по долгу профессии мне свойственно знать то, что не знают даже хозяева.

– Я всегда знал, что за дворецкими сила... Продолжайте.

– Благодарю, сэр. Вся эта история могла длиться ещё очень долго, если бы моя сестра не забеременела. Когда о ребёнке узнал сэр Бигот, то выгнал Бетси на улицу, а на её угрозы и мольбы о помощи ответил, что, если она  будет трепать языком, он выставит её виноватой за отравление своих старших сестёр и братьев. Бетси была так напугана, что предпочла не спорить. Она пришла ко мне, а вместе мы отправились к миссис Мерит. Удивительной доброты женщина снова приютила у себя Бетси. В Золотых Буках и родилась Клара, и миссис Мерит была её первой нянькой, пока Бетси приходила в себя.

– А вот и нет! – Тим поводил пальцем перед лицом Джонатана, уличая того в подтасовке фактов. – Миссис Мерит на шляпном чаепитии заявила, что, сбежав, Бетси так к ней и не вернулась.

– Миссис Мерит недоговаривала, Тимоти, – подала голос Малеста. – Мы все недоговаривали и порой даже лукавили с вами, выдавая информацию по кусочкам или заставляя вас самого её выискивать.

– Но зачем? Что вам мешало сразу сказать мне, что Бигот – подлец, а усач – мой родственник?

– Вы, сэр, – робко заметил Джонатан. – Ваш характер, ваше слепое обожание дяди и ваше равнодушие ко всему, что находилось дальше границ вашего собственного я. Но, позвольте, я продолжу о Бетси. 

– Да уж извольте продолжить, уважаемый Джонатан.