Шипы и розы

– С сэром Реджинальдом Биготом я всегда была дружна. Было время – он не вылезал из Девонсайда. С вашим отцом они часто ходили на охоту, а по вечерам сидели в кабинете, пили виски. Иногда играли в бильярд. Тогда я и сблизилась с ним. Помню, я застудила шею, потому что долго сидела у открытого окна и читала, и с той поры пошли боли. Заболела спина, стало стрелять в висках, началась бессонница, потом пошли слабость и головная боль. Джейкоб сильно волновался, и меня показали многим врачам, но ни одно из выписанных ими лекарств не помогало. А одним осенним днём ваш дядя снова завернул в Девонсайд, мы с ним разговорились, и он вызвался помочь.

– И стал пичкать вас опием!

От закипавшей в сердце злости Тим с такой силой треснул рукой по стволу дерева, что часть сухой коры в том месте отлетела и раскрошилась прямо у носов отполированных до блеска ботинок.

– Я стала чувствовать себя лучше. Спустя полгода уже было подумала, что совсем поправилась, но обмороки начались опять. Ваш дядя любезно приехал по первому же зову и наказал с лечением не шутить, продолжать пить настойку и не самовольничать. Он говорил, там сплошные травы, полезные для нервов и сердца, а моя слабость может быть вызвана климатом, который мне и правда совсем не подходит.

– И вы поверили?

– А не должна была?

– С этого дня не верьте никому. Особенно прохвосту Джонатану. Верьте только мне.

– Вам? Вот от вас получить на завтрак отравленный чай было бы более ожидаемо.

– Думаете, я с вами в игры играю? – Тим негодовал. – Вот. Читайте сами. Видите? Сок мака снотворного. Иными словами, опий. – Андервуд сунул бумажку чуть ли ни под нос мачехе, но тут же разочарованно воскликнул: – Ах, чёрт! Вы наверняка ничего не смыслите в латыни. В таком случае просто не ставьте под сомнение ни одно моё слово.

– Тим...

– Я же сказал: не сомневайтесь. Не тратьте силы на спор.

– Я не спорю. Просто... Это не рецепт моего лекарства. Это та бумажка, которую я нашла в платяном шкафу Бетси у миссис Мерит. А вот вторая... Покажите-ка её. – Обескураженный Тим развернул второй клочок. – Да, вот эта как раз с моей микстуры. Вы, видимо, так торопились и волновались, что перепутали. Или в моей настойке тоже опий?

Это было фиаско. Какое по счёту, Тим не знал, так как давно бросил считать.

– Нет, – пробормотал он, – во второй только травы. Как сказал Генри, безобидные и полезные. Погодите. Получается, вашему здоровью ничто не угрожает? Тогда откуда частая слабость?

Малеста развела руками.

– Видимо, таковы особенности моего организма. Я же говорила вам про климат.

– Ничего не понимаю. – Андервуд мотнул головой, надеясь разложить по полочкам пребывавшие в полном хаосе фрагменты информации, но и с этим не повезло.

Малеста звонко рассмеялась, сняла с себя фрак и вернула его на плечи хозяина.

– Милый Тимоти, мне приятна ваша забота, но вы переборщили с подозрениями. Ваш дядя был замечательным человеком, весёлым и приятным собеседником.

– Я тоже так считал, пока не пообщался с мистером Хиггинсом, – ответил Тим, с волнением наблюдая, как красивые тонкие пальцы поправляют чёрную ткань, распрямляют её и... смахивают с лацкана едва заметную пылинку.

– Мистер Хиггинс каким-то образом пошатнул вашу веру в близкого человека?

– У меня не было возможности поделиться с вами тем, что я узнал, но мне было не просто переварить такое.

Малеста прищурилась и оглядела Тима с головы до ног.

– Вы таким образом оцениваете, насколько я сошёл с ума? – поинтересовался Андервуд.

– Нет. Мне просто подумалось, что в вашем образе чего-то не хватает. – Малеста склонила голову набок и снова смерила Тима изучающим взглядом. – Конечно! Какая же я глупышка! Нужен цветок.

– Цветок?

– У вас нет цветка в петлице. Поленились сорвать гвоздику в саду? Снимите-ка с меня шляпку.

– Погодите. Я же хотел рассказать вам, что узнал от мистера Хиггинса! А ещё мне никак не даёт покоя эта бумажка, найденная вами у Бетси. Вы, кстати, знали, что дядя Реджи и горничная миссис Мерит...

– О моей просьбе не забудьте, – поторопила Малеста.

Красивейшая шляпка, сделанная явно не любителем, а высококлассным профессионалом, была аккуратно снята, и золотые волосы сказочно заблестели на солнце. Тим зажмурился, а когда открыл глаза, то в петлице его фрака уже красовалась нежная гортензия, выдернутая из кучки ей подобных столь искусно, что общая композиция ни капельки не пострадала, а только стала ещё восхитительней.

– Вот так будет элегантнее, – похвалила собственное творение леди Андервуд и как ни в чём не бывало спросила: – Так что вы там говорили про Бетси?

Тим сглотнул.

– Я говорил, что она и дядя Реджи... – начал он рассеянно, но тут же сам себя перебил и выплеснул: – Чёрт возьми, Малеста, зачем вы это делаете?

– Что именно?

– Этот цветок с вашей шляпки и та пылинка с моего фрака... Это что-то значит?

– Тим!

Звонкий, слегка подвыпивший голос Генри Сандерса застал всех врасплох.