Шмуц

Видео кончается, и, хотя штупание в нем не окончено, Рейзл закрывает ноутбук с чувством удовлетворения. Сквозь жалюзи начинает просачиваться свет, так что времени на третий просмотр видео уже нет, компьютер надо убрать, пока не проснулась Гитти, но Рейзл чувствует себя по-настоящему дома, чувствует, что у нее есть место в параллельной вселенной порно. Когда снова наступит ночь, после второго седера, выполненного в соответствии всем правилам, Рейзл снова посмотрит это видео.

Шлойми

Шлойми, самый старший брат Рейзл, строгий, набожный и женатый, приезжает на Песах в гости с женой, Сури, и их малышом. Рейзл удивляется, видя его в дверях. Обычно он слишком занят, чтобы проводить время с ней. Однако сегодня, в средний день праздника, он не в синагоге, не в своем кабинете. Он здесь, ходит между ее кроватью и кроватью Гитти, с ровной, будто выглаженной утюгом, бородой, оставляя за собой шлейф сигаретного дыма.

Шлойми подходит к столу Рейзл и поднимает обложку учебника по матанализу. Покачивает головой и цокает языком.

– Ой, Рейзеле, фарвус

?

Рейзл уже пыталась объяснить Шлойми всю красоту математики, но это плохо кончилось. Еще будучи школьницей, она сказала: «Алгебра – это как гематрия[58]. Буквы – это значения. Вместо цифр у нас иксы и игреки, и надо найти их значение».

Он с отвращением смахнул учебник математики со стола. «Мамеш кфире! – кричал он, обвиняя ее в ереси. – Как ты смеешь сравнивать свою математику со священными тайнами гематрии. Дер Башефер придумал эти значения! Мы их не придумывали!»

В его голосе сквозило презрение. «Думаешь, ты такая умная, потому что у тебя в голове скачут цифры? Они там, потому что того захотел дер Башефер! Они не твои, можешь быть уверена. Когда Он захочет отнять их у тебя, Он это сделает, не сомневайся!»

Это заставило Рейзл содрогнуться. Что за Создатель он тогда будет, если заберет цифры из ее головы?

Шлойми в клочья разорвал салфетку, на которой Рейзл написала небольшое уравнение. Оно вышло в ноль, «икс» и «игрек» сократились.

«Будь осторожна, Рейзл. Не поклоняйся ложному идолу. Твои цифры, оценки, будущее – без Торы они не значат ничего!» Шлойми так злился даже после того, как разорвал салфетку, клочки разлетелись во все стороны, какие-то приземлились на его рубашку, как самая жуткая перхоть. Он плюнул. Во время его тирады Рейзл будто окаменела, но после плевка брата словно очнулась. При виде этого маленького белесого пятна на полу мами она испытала такое отвращение, что даже чуть отодвинула ноги.

«Будь осторожна», – снова предупредил он. Потряс пальцем, как семидесятилетний старик, а не как подросток. Затем встал прямо перед ней, и Рейзл зажмурилась, молясь, чтобы он в нее не плюнул, но из его рта вырвалась не слюна, а обжигающее шипение: «От математики у тебя детей не будет».

* * *

Рейзл прекрасно понимает брата, его взгляд на мир. В глубине души она знает, что он прав. В цифрах нет Б-га, Б-га почти не осталось в ней самой. Сначала она променяла Тору на математику, потом променяла бухгалтерию на порно. Что еще у нее осталось?

Но сегодня Шлойми пришел не объяснять ей, что Тора ценнее математики. Руки Шлойми оставляют учебник матанализа и перемещаются к стопке бумаг, под которой скрывается компьютер. Рейзл старается не выдать своего волнения. Сначала нужно выяснить, чего Шлойми от нее хочет.

– Все нормально, Шлойми? Что-то случилось с Лазаром? – Рейзл вспоминает, каким крошечным был ее племянник на обрезании в прошлом году – он весил чуть больше двух килограмм; он все еще маленький и постоянно плачет. – Или с Сури? Они не заболели?

– Нет, нет, у них все хорошо, барух а-Шем. – Он делает вид, что плюет через плечо, как суеверный старик. – Не сглазь, Рейзл.

Она вздыхает.

– Хочешь чай?

– Нет, нет, – снова говорит он.

Она никак не может угадать, в чем дело, но тут приходит подсказка.

– В общем, Рейзеле, с Лазаром в целом все нормально, но у нас уходит много денег. Ребенок – дорогое удовольствие! – Он выдает глухой смешок. – Я подумал, может, ты захочешь сделать небольшой подарок своему первому племяннику.

– Да, конечно, – соглашается Рейзл, радуясь, что цель визита Шлойми теперь прояснилась. – Что ему нужно? Одежда?

– Ну, вообще-то нужно не только это. Нужно несколько сотен, Рейзл, еще лучше – тысяча. Если ты можешь, – он улыбается, обнажая желтоватые зубы. Он начал курить, когда учился в иешиве, мами не удалось уговорить его бросить. Судя по всему, Сури тоже в этом не преуспела.

Надо было догадаться, что ему нужны деньги – что еще? Когда кому-то из братьев была нужна пара долларов, они сразу шли к Рейзл. Деньги на баскетбольные карточки, которые тати запретил, на конфеты, даже на цдаку (благотворительность, которой они хотели сделать пожертвование, чтобы впечатлить одноклассника или раввина); все знали, что Рейзл – девчонка, у которой есть гельт.