Шоколадница

Вот так и протекала наша жизнь. Я много работал. И мне очень нравилось то, что у меня сейчас получалось. Мирра возилась с малышом. По дому ей помогала наша соседка, готовившая фантастические шемахинские кутабы и прочие блюда уникальной кухни этого региона. А ещё Мирра много читала. Я день ото дня поражался тому интеллекту, который был заложен в этой хорошенькой головке. Стараясь не быть назойливым, я незаметно направлял её интересы в нужное русло. Могу сказать лишь одно – то, что она успела усвоить за год, редко удаётся осилить искусствоведам за всё время их обучения в вузе.

* * *

То незабываемое утро началось как обычно. А потом вдруг на пороге нашего дома появился владелец единственного продуктового ларька в этой деревне. Сразу же после приветствия, он как заводной, начал повторять:

– А кого я вам привёз! А вот вы и не догадаетесь! И зачем только надо было от него прятаться?! От таких, как он или я, всё равно не спрячешься.

А потом появился Эльман. Ну, тот самый владелец ресторана в Баку, которому я расписывал зал «Низами». Он посмотрел на меня так, как будто бы я собственноручно придушил всех его близких и родных, а теперь безмолвно молю о прощении.

– А тебе не стыдно? Обещал вернуться, поработать со мной. Оставил номер телефона, на который никто не отвечает, а сам смылся сюда. Ты на что надеялся? Что я тебя не найду?

Говорил он весьма грозно, но при этом улыбался и заполнял нашу скромную кухню продуктами, которых никогда на ней не бывало. Демонстрируя чудеса галантности, поцеловал Мирре руку, повосхищался нашим малышом и уселся на наш единственный стул. Нам с Миррой и хозяином ларька досталось по табуретке.

– Не бойтесь, я ненадолго. Перейду сразу к делу. Хочу взять вас с собой в Стамбул. Я строю там отель и хочу, чтобы ты мне помог. С разными всякими дверями и унитазами я и сам разберусь. А вот по дизайну хочу работать с тобой. Хочу, чтобы всё было так, как это видится тебе. Ты меня поразил тогда в том ресторане. Я в жизни не видел большего чуда, чем то, которое ты сотворил буквально за одну неделю. Да, говорят ты и здесь работаешь. Может я и куплю что-нибудь у тебя готовое.

– А это навряд ли.

– Посмотрим, посмотрим.

Тем временем, владелец ларька рассказывал нам, что ещё три дня тому назад, в Шемахе, Эльман обещал бесплатную поставку товаров в течение целой недели тому, кто поможет ему найти художника, который окопался в каком-то шемахинском селе. Ход был почти беспроигрышный. Конечно же, владелец ларька в нашей деревне всё и сразу о нас рассказал. И даже вызвался довезти Эльмана до нашего дома.

А потом мы пошли в мастерскую. Надо честно признаться, что он осмотрел каждое моё законченное полотно. Кроме, конечно, портретов Мирры. Их я с самого начала отделил, сказав, что это очень личное, показывать не могу. Потом он прислонился к стене и хриплым голосом спросил меня:

– Послушай, а зачем ты это делаешь? Я же видел своими глазами какую красоту ты можешь создавать. Так зачем же ты рисуешь все эти жуткие вещи? Ты же не идиот. Это же никогда и никто не купит.

– Да, это и не на продажу.

– А зачем ты занимаешься этим, если это невозможно продать?

Вопрос был, конечно же, поставлен ребром. Его во все времена задавали всем художникам. И ни у кого из них не было ответа на этот вопрос. Не было его и у меня. Не знаю, что в это время было написано у меня на лице, но почему-то вдруг Эльман сказал:

– Извини. Это же конечно не моё дело. Ну, а теперь давай перейдём к основному. Я человек простой, без затей. Мне не нужны все эти контракты. Ты мне точно будешь нужен пока на год. Я дам тебе в Стамбуле жильё. Хорошее жильё. Недалеко от работы. Дам машину. Говорят, что твоя жена учится. Помогу и с её переводом на учёбу в Стамбул. Дам постоянную няню для малыша. Заплачу за год работы вперёд. Если результаты мне понравятся, то в конце года заплачу ровно столько же. Если всё устраивает, то я сделаю вам паспорта и заберу вас прямо отсюда. Через три дня. Рано утром. С вещами и сборами можете не заморачиваться. Думаю, что всё, что вам нужно, можно будет и там найти. Я выдам тебе ещё подъёмные на то, чтобы обустроиться. Если ты согласен, то давай прямо сейчас ударим по рукам.

Я был просто ошарашен. Из себя мне удалось выдавить только одно слово:

– Хорошо.

– Вот это мне нравится. А то пошла такая мода, что мол мне надо с женой посоветоваться, с родителями поговорить. А ещё некоторые выпендриваются, что мол дайте мне неделю на раздумья. Вот сразу видно, что ты мой человек.

А потом Эльман добавил:

– Я, конечно же, не очень образованный человек. Но я же воочию видел, что все те, кого я тогда нанял, проецировали чьи-то готовые рисунки на стену. А потом просто раскрашивали. А ты же писал сам. На что-то смотрел, листал какие-то книжки, но писал то всё из головы. Все, кто приходит в ресторан, хотят попасть именно в этот зал и видеть эту красоту. Мне даже страшно себе представить, что ты можешь сделать за год. И знаешь, не обижайся на меня за то, что я сказал о твоих картинах. Попробуй потом как-нибудь мне объяснить. Я хоть и не очень образованный, но не тупой.