Шоколадница

* * *

Уже через минуту ни его, ни владельца этого ларька в доме уже не было. Мирра пока ничего не спрашивала, но у неё был ещё тот вид. Видимо, она догадывалась, что произошло что-то неординарное. Ну, а то, что случилось, разве можно было бы предугадать? Как всегда в таких случаях, когда я не мог чётко понять, что же мне надо сказать, я предложил:

–А давай ка, попьём чаёчек. Попьём и подумаем.

Пока пили чай, я ей постарался вкратце изложить суть предложения Эльмана. Ну, и ещё охарактеризовать наше положение. Наши деньги были на исходе. Их не хватило бы даже на месяц экономной жизни в этой деревне. Надо было или продавать бабушкину квартиру, или же принимать предложение Эльмана. Но это лишь чисто теоретически у нас было два варианта. В практической же плоскости, расставание с бабушкиной квартирой выглядело абсолютно неприемлемым вариантом. Это было единственное, что у меня оставалось. Я не мог её даже сдавать. Прежде всего потому, что хорошо себе представлял во что способны превратить квартиранты столь дорогое моему сердцу жилище. В отличие от меня, Мирра ничем не заморачивалась. Просто хлопала в ладошки и кричала:

– Ура! Ура! Ура! Мы едем в Стамбул. Только вот паспорта у меня нет.

– Будет. У моего тоже кончился срок. И Эльман заверил меня, что документы он нам сделает.

Вот так мы и попали из нашего далёкого села на берега Босфора. Художник-неудачник и шемаханская царица. И наш сын. Маленький источник огромного счастья. Летели мы вместе с Эльманом. Привёз он нас в весьма диковинное место, где стояли небольшие пяти-шестиэтажные дома, ограждённые надёжным забором. Внутри этого оазиса был супермаркет, два ресторанчика, фитнес клуб, детский сад и даже салон красоты. Словом, о большем и мечтать нельзя. В квартире было практически всё, за исключением каких-то мелочей. Утром прибыла няня и я со спокойным сердцем уехал на стройку.

По существу, этап строительства здесь уже завершился, да практически и ремонта тоже. Конечно же, серьёзные концептуальные проекты предусматривают, что видение объекта такого уровня закладываются уже на этапе проектирования. Но, было уже поздно о чём-то сожалеть. Дело было сделано. Здание существовало. Значит надо было просто понять, чего же лично от меня хочет Эльман. А хотел он, оказывается, многого.

– Понимаешь, я не хочу, чтобы это был один из многих других стамбульских отелей. Я хочу, чтобы у него было своё лицо. Вот ты и не спеши. Походи, посмотри, подумай. Потом поговорим.

А я не мог думать. Я и не хотел думать. Я хотел спать. Валяться на диване. Наслаждаться покоем. У меня было такое ощущение, что наконец-таки состоянию вечной борьбы за выживание пришёл конец. Можно расслабиться. Сходить с Миррой в один из этих ресторанчиков на берегу. Где каждому бы из нас Босфор напевал бы одному ему ведомую песенку. Мы и пошли. И не раз. Вдвоём. Доверив малыша няне. Впервые за последний год моя голова была полностью свободна от забот о хлебе насущном. Магия ночного Стамбула, вкусная еда и прекрасная женщина рядом. Что может быть лучше?

А потом, в один из наших походов, нам предложили с Миррой выпить бузы. Я объяснил ей, чем буза отличается от айрана. Она начала с улыбкой проговаривать считалку о великом Деде Коркуде, который всё перепутал на этом свете и дал неправильные названия многим вещам, которые следовало бы назвать совсем иначе. И айран не так назвал. В этот момент я как будто бы прозрел. И понял, как буду оформлять отели Эльмана. Конечно же, всё моё оформление будет связано с мифами, сказаниями, легендами. Мне не нужно будет рисовать портреты каждого из этих героев. Мне важно отразить дух народного творчества. Дух, который позволяет героям, выдёргивать из земли огромные деревья и прямо вместе с ними поспевать к месту битвы, где их ждут не дождутся их верные друзья. Дух, который всегда давал людям такую уверенность в себе, что они не боялись ни превратностей судьбы, ни таких ужасных чудовищ, как циклоп, ни потерь, ни страданий. А порой не боялись даже и самой смерти. Каждый сюжет, каждая страница, каждый герой нашей литературы вполне заслуживали того, чтобы получить своё новое, современное воплощение. Я был готов дать новую жизнь этому отелю. И вдохнуть в него все свои фантазии.

Я понимал, что мои искания как художника мало кому интересны. Но кто сказал, что занимаясь чем то другим, я предаю самого себя. Ведь большинство людей сегодня не хотят приобщаться к искусству, отправляясь в музеи или картинные галереи. Они, практически, не читают. Особенно молодёжь. Им нужны клипы и комиксы. У них вообще доминирует клиповое мышление. Они легче воспринимают образы, чем идеи. Почему бы им не рассказать о чём-то прекрасном так, чтобы они его восприняли как частичку самих себя?

* * *