Шоколадница

В какой то момент я понял, что проснулся не только мой мозг. Проснулись дремавшие во мне какие-то первобытные инстинкты. Ведь я осознал не только суть того, что я буду делать в этом проекте Эльмана. Я понял, пожалуй, наверное, самую главную вещь в моей жизни. Прежде всего я постиг всю искусственность тех границ и барьеров, которые я возвёл между собой и Миррой.

Господи, боже мой, я почему то всё время сравнивал себя и того альфа-самца, который так ловко поймал её в свои сети. Мне казалось, что я во всём ему проигрываю. Хотя мы были почти одного роста, он был в отличие от меня идеально накаченным мачо. А я выглядел так, как выглядят все интеллигенты. Нет, я не был доходягой. Но никогда не гордился своими мускулами. Сколько бы я не изучал своё генеалогическое древо, там не было никого, кроме профессоров, учителей, религиозных деятелей и т. д. Я не смог докопаться даже ни до одного крестьянина, который просто бы обрабатывал землю, любил бы свою жену и растил бы крепких деток. Я не мог найти ни одного воина. Ну, не было в моём роду ни одного ремесленника, купца или менялы. Это, видимо, были профессии не предназначенные для нас. И ещё у меня в роду никто никогда ничего не делал руками. Ну, разве что я. Но кто говорит, что художники рисуют руками? Рисует душа. А руки – это так, подручный материал. Почти такой же как холст и кисти.

В противостоянии мачо и интеллигента, мачо всегда выигрывает. Он хищник. А значит, добыча всегда достаётся ему. Длинными бессонными ночами в Шемахе я, мысленно проигрывал тысячи сценариев того, как будут, в дальнейшем, складываться наши отношения с Миррой. В них было всё. Кроме моего счастья. Почему- то во всех своих мечтаниях, я отдавал эту чудо -девочку кому то другому. В моих идиотских фантазиях это всегда был именно тот человек, который гораздо больше, чем я, заслуживал получить в спутницы жизни это сокровище. Во всех этих вариантах я оставался один. С разбитым сердцем и с израненной душой. Правда, иногда мне представлялось, что Мирра, уйдя в какую то новую счастливую жизнь, оставляет мне нашего малыша. Но умом я прекрасно понимал, что всё это из ряда мечтаний, которым никогда не суждено стать былью в реальной жизни.

В тот чудесный вечер мы пришли с Миррой домой достаточно рано. Отпустили няню. Решили посидеть на кухне и, как всегда, попить чаю. На пороге она вдруг положила свою голову мне на грудь. И задала самый ужасный вопрос, который когда-либо красивая девушка может задать стоящему рядом с ней мужчине:

– Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Ну, хотя бы немножко, хоть чуть-чуть.

Кто бы чтобы не говорил о любовной горячке, сущность её не могут объяснить даже те, кого она сожгла дотла. Как меня. Когда я понял, насколько наивна и неопытна эта девочка, то был поражён. Видимо, она просто напросто была послушной игрушкой в руках этого альфа-самца. Он так и не смог пробудить в ней женщину. Женщина в ней начала просыпаться только сейчас. Рядом со мной. Ведь такое невозможно было сделать без любви. Без чувств, которые обрекают влюблённых на вечную верность друг другу. Осознав это, я уже, конечно же, не контролировал ни себя, ни свои эмоции, ни свои действия. Вернуться в реальность, лишь под утро, нас заставил плач малыша.

Он конечно же требовал к себе внимания. А ещё он напоминал о том, что, наконец-то, наш треугольник, состоящий из мужчины, женщины и ребёнка, превратился в нормальную семью. Нет, конечно же, всё же не совсем в нормальную. В семью, где у отца в голове фонтанируют идеи о том, как оформить целый отель. Где мать является то ли «Шемаханской царицей», то ли «Шоколадницей», то ли будущим искусствоведом. А окружающий мир, совсем точно так же, как во вселенной, выстроенный когда-то моей бабушкой для меня, имеет размытые границы с миром сказок, легенд, преданий, прекрасных полотен и творчеством неординарно мыслящих художников. И неважно жили ли эти художники, в далёком прошлом, или же живут сегодня. Во все времена художники, хоть на шаг или два были впереди общества и формировали ту эстетику, которая будет воспринята в полной мере лишь последующими поколениями. Ну, так уж устроен мир.

* * *

И мы, всё-таки, встретились с этим альфа -самцом. Лицом к лицу. Спустя 15 лет. Мы приехали в Баку на свадьбу. Наши мальчики были уже достаточно взрослыми, чтобы взять их с собой на это свадебное торжество. Каждый из них был фактически точной копией своего отца. Это ещё один большой талант моей красавицы жены. Талант, заключающийся в том, что бы рожать сыновей, являющихся зеркальным отображением своих биологических отцов. Свадьба была уже в стадии, когда начинается молодёжная дискотека и такие люди как я, пытаются скрыться от громкой музыки, бьющей по барабанным перепонкам.

Наши мальчики утащили Мирру танцевать. Меня всегда забавляло, что они сравнивают девочек, с которыми дружат, со своей матерью. И каждый раз девочки проигрывают в этом сравнении. Я вышел в фойе этого зала торжеств. Мне предложили чашку чая. Допив его, я начал оглядываться по сторонам. Лучше бы я этого не делал.

– Можно?