Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения

Ночевка на Сары-Тасе в начале августа холодная и звездная. На закате над высокими горами пылают малиново-оранжевые облака. Широкая и сухая поляна, пересекающая ее проселочная дорога, мелкий брод через прозрачную речку, выступающие из воды круглые влажные камни. На речке устроено что-то вроде низенькой запруды из сплетенных веток, через нее с легким шумом перетекает ледяная чистая вода. Ниже бархатно шумит Жумала, на карте на ее берегу указаны древние развалины, но мы до них не доходим – так устали. До леса, растущего выше, приходится бегать за дровами, что утомительно. И тогда мы обильно добавляем к дровам в огонь сухой кизяк, во множестве разбросанный по поляне. Кизяк выгорает медленно, жарко, почти бездымно. Цвет его горения – пламенеюще-оранжевый. Выше по Жумале, в километре, виднеется стоянка, там живут пастухи, ходит скот, вьется над избушкой дымок. Стоянка так и называется – Жумала. Петр и Толя прыгают в седла и уезжают в густых фиолетовых сумерках на стоянку – навестить родню. Мы устраиваем костер в небольшой яме, варим на ужин жирный суп, с четырьмя банками тушенки в котел, – для восстановления сил и чтобы согреться. Уже совсем стемнело и мы расходимся спать. Но совсем скоро, в четыре часа утра рассветет, а в пять в стенки палаток ударит солнце. И сразу станет тепло.

Перед сном разговор крутится вокруг пережитого нами страшного спуска по каменным завалам. Мы говорим о том, насколько алтайцы и казахи Алтая сжились и срослись со своими конями – неразрывно и естественно. Сергей В. вспоминает характерный случай, виденный им и «святым отцом» в Кош-Агаче:

– Сидели мы как-то на крыльце магазина, ждали машину. Днем дело было. А через площадь там частный дом стоял, с раскрытой настежь на улицу калиткой. У калитки был конь привязан, заседланный. И вот видим – выходят из дома два алтайца, и оба пьяные в хламину. Помнишь их, Алексей?

– Конечно, помню. Они еле на ногах держались оба. Встали в дверях и держатся за косяки, чтобы не упасть, один за левый косяк ухватился, другой – за правый, – смеется Алексей.

Сергей продолжает рассказ:

– И вот стоят они, голубчики, мотаются из стороны в сторону. И вижу я по их взглядам, что в магазин им надо, то есть на нашу сторону площади. А идти-то не могут ногами, так надрались уже! Тогда выбрались они с трудом к калитке, вылезли на улицу – и к коню. Тот сразу все сообразил и стоит покорно, только башку свою понурил. Хозяин ему рычит от калитки: «Иди сюда, сука!» Тот перепугался, но деваться некуда – подошел к ним. Попробуй не подойди – сразу получишь по полной! И вот тут первый алтаец, который едва только не падал, вдруг лихо заскочил в седло, одним рывком. За ним влетел второй и примостился сзади на крупе.

– Мы даже не поверили своим глазам, как ловко они оба оказались на лошади, – кивает согласно Алексей – «святой отец».

– Залезли они на коня и переехали площадь, прямо к нам. Там всего-то метров пятьдесят было от калитки до магазина, а пройти на ногах они были не в состоянии. Первый слез и прошел мимо нас в магазин, запинаясь на каждом шагу. А второй так и остался полулежать сзади седла. Скоро первый вернулся с бутылкой водки и снова лихо взлетел в седло. Они вернулись через площадь к калитке, сползли с лошади на землю. Хозяин только и махнул пьяно коню: «Иди отсюда!» Тот прижал уши от страха и убежал во двор. А мужики утопали в дом, дальше пить. Вот какие они, алтайцы, – ездят, когда ходить уже не могут.

Ночью температура падает ниже нуля, палатки обледеневают. Рано утром быстро завтракаем, седлаемся и выезжаем дальше на север. Сначала переезжаем мелкую Сары-Тас, затем несложным бродом переходим более широкую и глубокую Жумалу и едем километр вверх до обитаемой стоянки. По обочинам снова попадается много сурков и сусликов, Тайга охотится за ними, но вновь безуспешно.

Воздух совершенно прозрачен, долина Жумалы и боковые долины в сторону Укока просматриваются на десятки километров. Повсюду видны дороги. На алтайском высокогорье с его пологими холмами и равнинами в любое место можно проехать конными тропами практически из любого же места. Тесная сеть конных дорог покрывает горы.

На стоянке утром никого нет. Скот пасется выше в горах, там же находятся и пастухи. Автомобильная дорога уходит левее и вверх на перевал в сторону реки Джазатор. Мы поднимаемся параллельно ей добротной конной тропой. Сухая каменистая тропа бежит меж пустынных увалов, колючек и сухостоя.