Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения

Перед нами несется дикий Карагем. Воды в нем много, вода высокая. Скорость воды страшная. Вода слегка мутная, дна не видно. Прямо напротив через реку виднеется устье Караайры. Оно густо заросло лесом, мы видим там сплошной бурелом и непролазную густую чащу. Лес высоко взбирается в гору обоими берегами. Выше леса без всякого перехода нависают отвесные скалы. К ним цепляются трава и редкие скрюченные кедры с темно-зеленой хвоей. На скалах вдалеке и выше пасутся, балансируя над пропастью, козероги.

Ербулан целый час, а то и больше ощупывает в бинокль каждый метр ущелья Караайры. Сначала его правый берег. Потом левый. Сам лес. Затем все, что выше леса. После пересчитывает всех козерогов, медленно жующих траву на скалах. Он пытается заглянуть и вдаль – под самый снежный хребет. Его вывод совсем неутешителен.

– Не знаю я, как тут проехать. Главное, что непонятно, с какой стороны там дорога, по какому берегу надо ехать. А так, когда не знаешь, вообще бесполезно даже лезть туда.

– А брод-то тут есть? Через Карагем? – спрашиваю я.

– И брода здесь нет. Только ниже можно попытаться перейти на ту сторону. И то искать надо, пробовать, соваться. Вода-то, глянь, какая высокая нынче.

Все ясно. Без Петра нам хребет по Караайры на Бару никак не переехать. А Петра с нами нет, он заболел и уехал в Джазатор. Тогда я беру с Ербулана и Толи слово. Что они обязательно проедут как-нибудь вместе с Петром через перевал этой опасной дорогой и хорошенько ее запомнят. А потом мы проедем ее с ними вместе.

– Да! Мы так и сделаем! – неожиданно серьезно обещают Толя и Ербулан. В их темных казахских глазах видна решимость.

Семь бродов Карагема

Выяснив, что дорогу через перевал нам в этот раз не отыскать, мы устроили у устья Караайры дневку. Ярко светило солнце, ветра в долине Карагема не было, в воздухе стояло летнее жаркое марево, безмятежно синело высокое небо. Ни мух, ни комаров. Благодать.

Разложили по траве влажные вещи – сушиться. Вывернули и примостили на солнцепеке сапоги и ботинки. Развесили на веревках полотенца и одежду. Раскрыли настежь палатки. Внутрь тентов ворвался горячий сухой воздух. А мы пошли купаться в Карагеме.

Там мылись с удовольствием в ледяной воде, намочив голое тело и намазав его пенящимся гелем. А мокрые волосы покрыв шампунем. Погружались в воду в глубокой яме за большим камнем, чтобы не унесло вниз течением. Вылетали из воды от стужи и восторга на залитый солнцем дикий берег. Тайга по берегам реки бездвижно сверкала от слепящего солнечного ветра.

Весь день пили горячий терпкий чай с костра. Я много и с удовольствием рисовал. Играли и расписывали в теньке любимую сибиряками карточную игру тыщу. Потом бросили карты и запрягли несколько лошадей. Скакали на них галопом по поляне. Тормозили прямо у костра, с полного хода, джигитовали, дурачились.

Вечером сварили сытный мясной суп и рано разошлись спать – лишь только стемнело. С сумерками упал холод, все опять заледенело. Небо усыпалось яркими звездами, над горой выкатила большая желтая луна, выпуклая, как мяч. Трава по поляне обмерзла и засеребрилась инеем. Я спал крепко, мне снились цветные картины прошедших дней, переходы через тайгу и перевалы. Всю ночь во сне я двигался по горам, двигался, двигался. Седло подо мной раскачивалось и скрипело, весь поход прокручивался во сне как разноцветный сериал. Утром поднялись пораньше, сварили и с большим аппетитом съели завтрак. Умело и споро навьючились. И в 9.30 двинулись в путь, продолжая спускаться правым берегом Карагема. Так как перевалить перевал нам не удалось, оставалось обогнуть его с запада понизу.

Первые четверть часа ехали лесом, хорошей простой тропой. Так выехали на берег речки Каиндыодру,

правого притока Карагема. Легко ее перебрели.

За бродом опять начались большие сложности. Снова встала непроходимой стеной нечищеная тайга, буреломы и завалы. Мы завязли, едва подаваясь вперед.

Ущелье Карагема узкое, с крутыми высокими горными склонами. Книзу к реке они обрываются скалистыми пропастями. Тропа, чтобы обойти их, забирает очень высоко над рекой – на сотни метров. Отсюда реку не слышно и почти не видно за плотным частоколом леса.

Мы медленно пробивались сквозь завалы, рубили, оттаскивали, перескакивали, объезжали бесконечные препятствия. Тропа местами выскакивала на круто покатые поляны, здесь мы и лошади немного переводили дух. Долина реки в таких открытых местах мигом распахивалась, становился виден далеко внизу Карагем. Его ущелье просматривалось хорошо вперед, до самого плавающего в голубой дымке Аргута. После таких полянок мы вновь ныряли в чащу и снова принимались рубить, таскать и перепрыгивать.

Так продолжалось два часа с лишком. Вдруг с высокого лесистого обрыва перед нами открылось далеко внизу широкое серое днище долины, по которой Карагем растекся на множество змеящихся, как конская грива, белых протоков.