Сикарио

План показался мне подходящим, но требовалось еще некоторое время, дней десять, чтобы я восстановил свои силы и смог пробежать по склону вниз.

Рамиро пытался отговорить меня, ссылаясь на то, что скоро один из разносчиков хлеба получит повышение и начнет работать в конторе, место освободится, и он постарается уговорить хозяина взять на это место меня. Но у меня по этому поводу было собственное мнение и собственный расчет: если случится самое невероятное и меня возьмут на работу в качестве разносчика хлеба, то потребуется, по меньшей мере, полтора года, чтобы я скопил столько, сколько мы собирались взять в случае успешного нападения на автобус.

Наступил четверг, и нас было трое: Пингвин, Папафрита и я.

Не буду утомлять вас ненужными деталями и описаниями, скажу сразу, Пингвина «шлёпнули», Папафрита получил пулю в ногу и больше я его никогда не видел, какая-то старуха «гринго» вывалилась посреди шоссе и осталась там лежать, визжа на своем языке, а я потерял пистолет, из которого пристрелил того карлика-полицейского.

Но совсем не разочаровался в чудесах.

Моя добыча составляла в тот раз около ста сорока песо.

Да, вы не ослышались, сто сорок песо и три кулончика с изображением Девы Марии, потому что единственный, кто сразу же отдал свою сумку, был толстый священник.

Какая несознательность, сеньор! Какие люди не сознательные!.. Эти, что ехали в автобусе. Туристы, в отпуске. Трое оголодавших до смерти бедолаг, пусть и вооруженных, умоляют отдать немного денег и часы, но вместо того, чтобы внять их просьбе, а затем вернуться спокойно в отель и взять еще денег, устроили настоящую перестрелку, закончившуюся кровавым побоищем.

В тот день я даже не успел дотронуться до курка. Как только «завалили» Пингвина, я сразу же соскочил с автобуса, но со всего размаха налетел на дерево, выронил пистолет и, как только пришел в себя, понесся вниз по склону, через лес, и так бежал до самого Планетария.

Оказывается полно придурков, кому нравится ходить по белу свету вооруженными и корчить из себя героев.

И что это за геройство, сопротивляться тому, чтобы у тебя забрали тысячу песо и часы?

Ну, не надо придираться!

Таких типов следует сажать в тюрьму, и не потому, что в тот день подстрелили Пингвина и ранили Папафрита, а потому, что по их вине в следующий раз кто-нибудь более быстрый, чем я, спустит курок при первом подозрительном движении и вышибет мозги у человека не виновного.

Наверное, тем вечером он хвастался, как с первого выстрела уложил какого-то сопляка с ножом, другому прострелил ногу, а третий с перепугу разбил себе лоб о дерево, но наверняка не рассказал, что спустя три месяца я пристрелил одного туриста, который слишком быстро полез к себе в сумку.

Когда живешь в джунглях, то и когти становятся острее и клыки растут быстрее.

И не думайте, пожалуйста, будто я пытаюсь переложить вину на других. Нет, я лишь хочу, чтобы вы поняли мои мотивы. Всё, что я собой представляю, и все, что совершил, начиная с того момента – это сделано мною осознанно.

Говорю это совершенно серьезно, поскольку «гамин», преодолевший на своём жизненном пути все препятствия и достигший возраста юноши, должен обладать таким здравым смыслом и уверенностью в себе, которые соответствуют мужчине лет в тридцать.

Живя на улицах, учишься быстро, живя же внизу, под улицами, начинаешь бегать быстрее самого Фиттипальди (автогонщик, участник формульных гоночных чемпионатов).

Если вы думаете, что я как-то смущаюсь или испытываю некоторое чувство замешательства, открыто сознаваясь в том, что стал настоящим грабителем, вы ошибаетесь.

Меня швырнули в этот мир, чтобы я стал им и у меня получилось. Очень скоро я понял, если хочу продолжить жить, то должен научиться делать это лучше всех.

Подобная халтура, как та, случившаяся с автобусом, не приводит ни к чему и ни куда, кроме как в морг, а там тебе на большой палец ноги вешают табличку с двумя буквами «NN» и сбрасывают в общую могилу, этим всё и заканчивается.

А конкуренция на улицах жёсткая.

Жёсткая, но не организованная, потому что большинство из грабителей были, как правило, ребята, одурманенные наркотой или находящиеся в состоянии наркотической абстиненции.

Я и раньше рассказывал о наркотиках, помните? Я говорил, что эта привычка – плохой попутчик в любом путешествии, но еще это худший помощник на любой работе. Никто в здравом уме не согласится взять себе в качестве напарника завзятого наркомана и, насмотревшись на таких «помощников», я решил работать в одиночку.

Везде в Боготе – почти на каждой улице, на каждой площади есть канализационные люки и еще я прекрасно понимал, что там внизу никакой армии меня не поймать, да и не только армии, но и всему флоту также.