Сила Слова в Древней Ирландии. Магия друидов

Кажется уместным в данной связи провести параллель из истории Галлии. Речь идет о гибели императора Александра Севера (ок. 235 г.) и связанными с ней преданиями. Описание события содержится в одном из фрагментов так называемой «Истории Августов» (Historia Avgvstae) и приписывается вымышленному автору Элию Лампридию. Однако, как было установлено антиковедами-текстологами, все тексты «Истории Августов» были написаны одним анонимным автором и датируются примерно 400 г. н. э. (см. предисловие к русскому переводу «Историй Августов» [Доватур 1957]). Таким образом, описанный эпизод отстоит от фиксации примерно на 150 лет. Как пишет псевдо-Лампридий: Когда он проходил, женщина-друидесса крикнула ему по-галльски: «Иди, но не надейся на победу и не верь своим воинам» (mulier dryas eunti exclamauit gallico sermone: uadas nec uictoriam speres ne[c] te militia tuo credas – [Hohl 1971, I, р. 299]). Действительно, вскоре он был убит своими же восставшими солдатами. Было ли это пророчеством или предостережением? Скорее всего, ни то ни другое: галльская друидесса прокляла завоевателя, и проклятие ее не замедлило исполниться.

А что же поэтесса Федельм из «Книги Бурой коровы»? Она уже не рабыня и, более того – ее появление на пути королевы Медб в данном случае предстает как логичное:

Ocus nís teilcset a fáthi ┐ a ndruíd ass sein co cend cóicthigis oc irnaidi shéoin [O’Rahilly 1976: 1, 22–3] – И не позволяли их пророки и их друиды идти до того времени, пока не дождутся знамения

[110].

Наконец, возница королевы Медб предлагает ей совершить нечто вроде «искусственного знамения» – сделать круг на колеснице в правую сторону (традиционное «счастливое» направление, букв. – deisel, “от солнца”, ср. «в ирландском языке dessel

означает направление “по солнцу” или “направо”, а также имеет вторичное значение “удача, благоприятное положение”, причем аналогичное значение наблюдается и в других кельтских языках» [Forsyth 1995: 683]). Сразу после этого на зеленом лугу прямо перед Медб возникает незнакомая девушка, называющая себя пророчицей, и, что естественно, королева обращается к ней с просьбой, видимо, не столько о предречении, сколько о благословении похода против уладов. Ввиду отсутствия описания встречи с друидом слова Федельм оказываются гораздо более нагруженными функционально – теперь от нее зависят и судьба похода, и участь самой Медб. Но, несмотря на доброжелательное отношение к королеве поэтессы Федельм, «текст» пророчества в обеих редакциях практически идентичен, и судьба похода предстает как визуализованная кровавая бойня.

Продолжая сопоставление с «Песнью о Вещем Олеге», хочу сказать, что межнациональный конфликт, изображенный Пушкиным, был им скорее всего бессознательно домыслен. Написанная в 1822 г. в Южной ссылке, баллада, возможно, отвечала каким-то его внутренним проблемам и противоречиям, и слова «и княжеский дар им не нужен» были реакцией на проблему взаимоотношений Поэта и Власти, актуальную для нашего первого поэта практически на протяжении всей его жизни (но оставим ее пушкинистам[111]). Для нас же в данном случае оказывается важным, что служившая для Пушкина источником «Повесть временных лет» (скорее – в пересказе Н. М. Карамзина, чья «История государства Российского» вышла в 1818 г. и была Пушкину более знакома) трактует эпизод немного иначе[112]: