Силы и престолы. Новая история Средних веков

Что касается второго вопроса, об иерархии власти на Западе, здесь Иннокентий III был горячим приверженцем политической теории Солнца и Луны – астрономической аллегории, утверждавшей главенство папы во всех христианских королевствах. Согласно ей, папа был Солнцем, излучающим свет, а короли и прочие правители (особенно император Священной Римской империи) были подобны Луне и сияли отраженным светом. Они не равны друг другу. В 1198 г., в самом начале своего папского правления, Иннокентий писал: «Подобно тому, как Бог, создатель Вселенной, сотворил на небесной тверди два великих светила и поставил большее из них править днем, а меньшее править ночью… так и на небосводе Вселенской Церкви, обозначенной именем Неба, Он установил два высоких звания – старшее, чтобы руководить… дневным и душевным, и младшее, чтобы начальствовать над ночным и телесным. Таковы папская власть и королевская власть»[571]

. Идея была не нова: к тому времени, когда Иннокентий взошел на папский престол, папы боролись с императорами за первенство почти четыреста лет. Однако Иннокентий пошел дальше, чем любой другой папа в истории, и превратил высокую философию в политическую реальность. За время своего правления, длившегося с 1198 г. до его смерти в 1216 г., Иннокентий активно и последовательно пытался навязать власть Рима всем и повсюду, порой с незаурядными результатами.

Третий крестовый поход окончился ничем незадолго до того, как Иннокентий III стал папой. По понятным причинам европейские короли испытывали некоторую тошноту при мысли об очередной атаке на священный город (и этого отношения не могла изменить даже смерть Саладина в марте 1193 г.). Казалось, Третий крестовый поход лишний раз подтвердил, что повторить чудо 1099 г. просто невозможно. Однако идея крестовых походов по-прежнему горячо интересовала папу Иннокентия III. В сущности, после Урбана II он как папа сыграл в истории Крестовых походов вторую по важности роль: он взял теряющую актуальность концепцию христианской священной войны и переделал ее сообразно новому веку. Как Урбан II и Евгений III до него, Иннокентий III понимал, как полезен может оказаться Крестовый поход для укрепления папской власти. Но если его предшественники обращали оружие на врагов за пределами христианского мира, Иннокентий решил направить его внутрь. Он призвал крестоносцев преследовать не только мусульман и язычников, но и христианских еретиков и инакомыслящих. Это был момент исключительной важности. Из-за Иннокентия III в XIII в. на Западе произошел взрывной рост Крестовых походов и крестоносной риторики. Вместе с тем – отчасти в результате переосмысления Иннокентием сути и цели Крестовых походов – это привело к упадку и в конечном итоге гибели государств крестоносцев на Ближнем Востоке.

Первый объявленный Иннокентием III Крестовый поход начался вполне предсказуемо, хотя сохранял предсказуемость не слишком долго. Вскоре после своего избрания папа издал буллу (известную как Post Miserabile

), в которой призывал молодых рыцарей Запада отомстить за потерю Иерусалима и Креста Господня и остановить «прискорбное вторжение на Святую землю, по которой ступали ноги Христовы»[572]. Призыв совпал с распространением слухов, что в Каире недавно родился дьявол. Простые люди в Европе были взволнованы, многие считали, что Апокалипсис уже близок. Все это побудило небольшую группу западных сеньоров (в первую очередь графов Фландрии, Шампани и Блуа) и их соратников начать планировать новое вторжение в Святую землю. Четвертый крестовый поход должен был стать дерзким нападением с моря: огромный флот военных кораблей нанесет удар по египетской Александрии, к западу от дельты Нила, а высадившаяся там армия пробьется в Палестину и освободит Иерусалим с юга, а не с севера. Это был смелый, в чем-то даже прозорливый план. Однако для ведения боевых действий требовалось около 200 боевых галер и флот транспортных кораблей с полностью укомплектованным экипажем, а также армия численностью около 30 000 человек. Эта логистическая задача и погубила Четвертый крестовый поход[573].