Силы и престолы. Новая история Средних веков

Объявление Крестового похода на христианской земле было беспрецедентным шагом, но это начинание быстро нашло поддержку у короля и северофранцузской знати. Южная Франция с ее жарким климатом, роскошной природой и окситанским диалектом, так непохожим на язык севера Франции, была для них почти чужой землей. Долгое время этот регион находился вне досягаемости королевской власти. Это совершенно не нравилось Филиппу Августу, который задался целью утвердить власть французской короны над возможно большей частью королевства[579]

. Сам Филипп не слишком увлекался крестоносными идеями – опыта, полученного в молодости в Третьем крестовом походе, оказалось вполне достаточно, но он молчаливо поддерживал гонения катаров в своем королевстве, рассчитывая, что это поможет подорвать самостоятельность таких людей, как граф Тулузский. Командовать армией против альбигойцев поручили опытному крестоносцу Симону де Монфору, ветерану Четвертого крестового похода и неутомимому, упрямому фанатику, главной страстью которого было везде и всюду при любой возможности уничтожать врагов веры[580]

. В Альбигойском крестовом походе он нашел подходящий выход для своих кровожадных инстинктов.

Два полных года, начиная с июня 1209 г., Симон де Монфор и его соратники-крестоносцы шли кровавым маршем по Южной Франции, осаждая города, заподозренные в укрывательстве катаров, жгли, резали и пытали людей до смерти. Де Монфор охотился на еретиков в Безье и Каркассоне, Минерве и Кастельнодари, и, когда он их находил, пощады ждать не следовало. По словам автора хроники «Песнь о крестовом походе против альбигойцев», «так много было убито, что… об этом будут говорить до скончания времен». Крестоносцы шли по землям катаров, предавая огню деревни и разрушая стены городов, уничтожая людей тысячами, чтобы ни один еретик не избежал кары. Они распевали Veni Creator Spiritus

[581]

и бросали женщин в колодцы. К 1210 г. количество их жертв исчислялось десятками тысяч. Де Монфор не собирался останавливаться. Более того, он добился такого успеха, что начал собирать на юге собственное обширное владение из земель, конфискованных у сеньоров, которые отказались встать на его сторону и воевать с еретиками. К концу 1212 г. он присвоил значительную часть Южной Франции и осуществлял управление в ней согласно Памьерским статутам, крайне жестоким и дополнительно обострявшим общественные разногласия. Он стал совершенно неуправляемым. В 1213 г. де Монфор попытался расширить свое крестоносное государство за счет территорий, принадлежавших Педро II, королю Арагона и графу Барселоны, чьи владения простирались к северу от Пиренеев. Педро был героем Реконкисты, его короновал сам Иннокентий III, и в 1212 г. он участвовал в великой битве против Альмохадов при Лас-Навас-де-Толосе. Однако все это оказалось не важно: 12 сентября 1213 г. де Монфор вызвал Педро на битву при Мюре недалеко от Тулузы, разгромил его армию и убил арагонского короля. Какую бы опасность ни представляла катарская ересь для единства церкви, ни один катар не был повинен в убийстве монарха-крестоносца. Очевидно, теперь самую большую угрозу порядку на юге Франции представлял сам де Монфор.

Но Иннокентия III это не волновало, или он просто не мог обуздать своего подчиненного. Папа начал планировать Пятый крестовый поход, о котором собирался объявить на Четвертом Латеранском соборе в 1215 г. Целью похода должен был стать город Дамьетта в дельте Нила. Де Монфор, безусловно, отвлекал внимание папы от подготовки к этой миссии, но не настолько, чтобы убедить Иннокентия III в необходимости прекратить преследование врагов Христа. Папа позволил продолжаться гонениям. Де Монфор был еще жив и вполне активен в июне 1216 г., когда Иннокентий III заболел и умер в Перудже в возрасте около 55 лет. После этого де Монфор с удовольствием играл роль бича катаров еще два года, но и его настигло неизбежное: во время осады Тулузы его убило камнем из катапульты, заряженной группой городских женщин. Это был отличный бросок. Увы, он не мог исправить нанесенного ущерба. После смерти де Монфора знамя катарских войн подхватил сын Филиппа Августа Людовик VIII по прозвищу Лев, в 1223 г. сменивший отца на троне Франции. Людовик продолжал войну с южными еретиками до конца 1220-х гг. и успешно лишил графство Тулуза последних остатков независимости. Помогло ли это решить исходную проблему ереси, неясно. Катарство существовало на юге до XIV в. и оставалось не более и не менее опасным для нравственности западного общества, чем раньше. Таким образом, при всех политических достижениях Альбигойского крестового похода ему не удалось сломить дух еретиков[582]. Однако благодаря ему вид крестоносцев, сражавшихся в христианских землях Запада, стал восприниматься как нормальное явление. В XIII–XIV вв. это зрелище вообще перестало кого-либо удивлять.

Повсюду крестоносцы