Симулятор убийств

– Я мог бы изолировать красный код и передать его непосредственно на визор. Уж не знаю, что там будет. И сколько займет. Может, минуты. Или часы. Или секунды.

– Но если Лейк хотел убрать это из сима перед запуском, там может быть ключ к следующему Инферно.

– Может, – подтвердила Вивьен. – А может, там виртуал какого-нибудь Факела полчаса заседает на толчке.

– Единственный способ узнать – здесь. – Кэсси надела визор. – Включай, и посмотрим.

– Окей. Секунду. – Гектор нажал какие-то клавиши, и в следующий миг Кэсси снова оказалась в Церкви Факелов. Или в макете церкви.

Три стены были ярко-голубыми, а четвертая, у нее за спиной, вообще отсутствовала, и за ней простиралось бесконечное серое пространство. Похоже, код был чем-то вроде скелета для сложных конструкций, которые Лейк встроил в свой финальный, готовый сим. Там не было скамей. Не было огня. Но потом Кэсси повернулась вправо и охнула.

В церкви сидели десятки кастов, но вместо того чтобы выглядеть как живые люди, они походили на освежеванные туши, состоящие из мышц и костей. Без волос. Без кожи. Она видела, как при каждом вздохе у них поднимается и опускается грудь. Глаза без век плавали в провалах глазниц. Ей пришлось напомнить себе, что она не в фильме ужасов.

Кэсси вспомнила, что говорил Вулман: чтобы создать максимально правдоподобных Дополненных Персонажей, «Паст-Крайм» использует биометрию для формирования слоев костей и мышц под цифровой кожей. Благодаря этому пероснажи двигаются и выглядят как живые люди, а не пиксельные фигурки из допотопных видеоигр. Как сама церковь, эти фигуры были недоделанными цифровыми макетами Факелов, которых Лейку еще предстояло разработать.

Иными словами, он начал программировать виртуалов для этой сцены в симе Инферно, но бросил до того, как у них появились кожа и лица.

После минутного молчания чей-то каст поднялся на синюю подставку между двумя столбами голубоватого огня, выполненного в низком разрешении. Перед Кэсси был прототип картины, свидетельницей которой она стала в «Паст-Крайме», когда туда уже добавили недостающие детали.

Каст ничего не говорил. Просто смотрел на собравшихся. У него тоже не было ни кожи, ни волос – только череп, который сверху озирал море себе подобных. Перед ней стоял Верховный Светоч. Но зачем Лейку понадобилось «вырезать» эту сцену из финальной версии Инферно?

– Факелы, – произнес Верховный Светоч. – Сегодня мы зажжем огонь вечности.

Его голос не был голосом Харриса. Казалось, говорит робот, но в его речи присутствовали оттенки и интонации. Как будто кто-то пропустил живой голос через синтезатор. Каст продолжал говорить. Кто-то явно использовал собственный голос в качестве образца для симулированного Верховного Светоча. Но ведь Лейк имел право использовать голос Харриса, так почему он не делал это с самого начала?

Кэсси вызвала меню ТПД и вышла из сима. Ее дыхание было коротким и учащенным. Она попыталась успокоиться, но ничего не получалось.

– Полегче! – предупредила ее Вивьен. – Твоя гипонатриемия усиливается.

Гектор подал ей стакан воды с солью. Кэсси осушила его одним глотком и закашлялась.

– В коде есть голос, – сказала она, – я попробую его записать на свой ТПД. Ты сможешь проанализировать запись, чтобы понять, кому он принадлежит?

– Думаю, смогу, – сказал Гектор.

– Ладно. Сейчас.

Кэсси вернулась в сим. Верховный Светоч продолжал проповедь тем же механическим голосом. Кэсси записала секунд тридцать, потом снова вышла.

– Аудиофайл у меня, – сказал Гектор. – Погоди минутку. Тут десяток разных слоев. Надо выделить основу.

Пока Гектор работал, она немного перевела дух. Несколько минут спустя Гектор сказал:

– Готово. Выделил. Вот оригинальный голос – потом его переделали и вернули в красный код.

Гектор проиграл запись. Верховный Светоч говорил:

– Многие из вас были моими последователями несколько месяцев. Некоторые – несколько лет. Сегодня наш путь заканчивается.

– Вот дерьмище! – воскликнул Гектор. – Это же…

– Криспин Лейк. Это голос Криспина Лейка.

– Но зачем он использовал свой голос в ранней версии сима, если ему принадлежали данные твоего мужа? – спросила Вивьен.

– У меня тот же самый вопрос, – сказала Кэсси. – Гектор, ты можешь узнать дату, когда был написан красный код?

– Сейчас, – пробормотал Гектор. Кэсси посмотрела, как он бегает пальцами по клавишам. – Странно. Код датирован четвертым января тридцать седьмого. За шесть месяцев до Инферно. Но это невозможно. Откуда он…

– В ранних версиях сима Инферно нет Харриса, – сказала Кэсси, – потому что их писали до того, как произошло Инферно. Лейк знал, что Инферно будет, потому что он сам его спланировал. Он использовал собственный голос, потому что Харрис был еще жив, когда Лейк начал программировать сим. Криспин Лейк и есть Верховный Светоч.

– Господи боже! – выдохнула Вивьен.