Читаем Синдик полностью

„Никога не е писана точна история на бъдещето — факт, който според мен лишава историята от претенциите й да мине за наука. Астрономите треперят от страх пред задачата за трите тела и безсилно вдигат ръце, когато стане въпрос за четири тела. Всеки един исторически момент, обаче, е задача за поне два милиарда тела. Опитите за системно абстрахиране от манипулируемите символи от историческата действителност ми изглеждат обречени още от самото начало. Аз мога да жонглирам с данните за валежите, с графиките за натоварването на колите, раждаемостта или със заявките за патенти, но през живота си не съм успял да намеря математическия израз на слепия цирей върху лицето на Карл Маркс — въпреки че ни е добре известно, и фактически обосновано, че стафилококовото инфекциозно огнище, скрито зад добре познатия ни брадат лик, е спомогнало да се оформи тоталитаризма на двадесетия век. Този списък, дори само в патологията, може да бъде продължен безкрайно: епилепсията на Юлий Цезар, гастрита на Наполеон, парализата на Уилсън, алкохолизма на Грант, изсъхналата ръка на Вилхелм II, нимфоманията на Екатерина II, парезата на Джордж III, глухотата на Едисон, слепотата на Ойлер, заекването на Бурке, и т.н. Има ли някой достатъчно глупав да твърди, че днешният свят щеше да бъде такъв, какъвто всъщност е, ако Маркс, Цезар, Наполеон, Уилсън, Грант, Вилхелм, Екатерина, Джордж, Едисон, Ойлер и Бурке — да вземем само тези единадесет — са били други, а не такива, каквито са всъщност са били? Това е допускането, скрито зад историческата теория, която сама по себе си не се занимава с влиянието на цирея на Маркс върху съдбата на света и тихомълком го изключва от своите разглеждания — поне така е с всички теории, които познавам.

Тогава, твърдя ли, че историята, било на миналото или на бъдещето, е непознаваема, че не ни остава нищо друго, освен сляпо да се блъскаме напред в тъмнината, без планиране, защото нито един план не би могъл да бъде достатъчно точен, за да бъде използван? Не! Само изразявам антипатията си към заелите крайни позиции, към привържениците на вечни истини, към «пазителите на огъня». Те нямат проблеми с въпроса за целите и средствата за постигането им, който тормози всички нас. Те са съвсем сигурни, че целите им са добри и поради това изборът на средствата е нещо тривиално. Ние, останалите, далеч не така уверени, че можем да намерим отговор на задачата за двата милиарда тела, каквато е историята, сме много по-склонни да размишляваме върху средствата…“

Ф.У.Тейлър Из „Организация, Символизъм и Нравственост“
Перейти на страницу:

Похожие книги

Радуга в небе
Радуга в небе

Произведения выдающегося английского писателя Дэвида Герберта Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В четвертый том вошел роман «Радуга в небе», который публикуется в новом переводе. Осознать степень подлинного новаторства «Радуги» соотечественникам Д. Г. Лоуренса довелось лишь спустя десятилетия. Упорное неприятие романа британской критикой смог поколебать лишь Фрэнк Реймонд Ливис, напечатавший в середине века ряд содержательных статей о «Радуге» на страницах литературного журнала «Скрутини»; позднее это произведение заняло видное место в его монографии «Д. Г. Лоуренс-романист». На рубеже 1900-х по обе стороны Атлантики происходит знаменательная переоценка романа; в 1970−1980-е годы «Радугу», наряду с ее тематическим продолжением — романом «Влюбленные женщины», единодушно признают шедевром лоуренсовской прозы.

Дэвид Герберт Лоуренс

Проза / Классическая проза
Тайная слава
Тайная слава

«Где-то существует совершенно иной мир, и его язык именуется поэзией», — писал Артур Мейчен (1863–1947) в одном из последних эссе, словно формулируя свое творческое кредо, ибо все произведения этого английского писателя проникнуты неизбывной ностальгией по иной реальности, принципиально несовместимой с современной материалистической цивилизацией. Со всей очевидностью свидетельствуя о полярной противоположности этих двух миров, настоящий том, в который вошли никогда раньше не публиковавшиеся на русском языке (за исключением «Трех самозванцев») повести и романы, является логическим продолжением изданного ранее в коллекции «Гримуар» сборника избранных произведений писателя «Сад Аваллона». Сразу оговоримся, редакция ставила своей целью представить А. Мейчена прежде всего как писателя-адепта, с 1889 г. инициированного в Храм Исиды-Урании Герметического ордена Золотой Зари, этим обстоятельством и продиктованы особенности данного состава, в основу которого положен отнюдь не хронологический принцип. Всегда черпавший вдохновение в традиционных кельтских культах, валлийских апокрифических преданиях и средневековой христианской мистике, А. Мейчен в своем творчестве столь последовательно воплощал герметическую орденскую символику Золотой Зари, что многих современников это приводило в недоумение, а «широкая читательская аудитория», шокированная странными произведениями, в которых слишком явственно слышны отголоски мрачных друидических ритуалов и проникнутых гностическим духом доктрин, считала их автора «непристойно мятежным». Впрочем, А. Мейчен, чье творчество являлось, по существу, тайным восстанием против современного мира, и не скрывал, что «вечный поиск неизведанного, изначально присущая человеку страсть, уводящая в бесконечность» заставляет его чувствовать себя в обществе «благоразумных» обывателей изгоем, одиноким странником, который «поднимает глаза к небу, напрягает зрение и вглядывается через океаны в поисках счастливых легендарных островов, в поисках Аваллона, где никогда не заходит солнце».

Артур Ллевелин Мэйчен

Классическая проза