Синдром бесконечной радости

– Туда спускайся, увидишь шкаф, откроешь, там ведра с краской. Мне коричневая нужна, хочу полы в предбаннике подновить, – сказал Игнатьич, и Вовчик послушно спустился вниз, оказавшись в просторном помещении, где в стойке была укреплена резина на две машины, а по бокам тянулись шкафы.

– В каком искать – в левом или в правом? – зычно спросил Вовчик.

– В правом, – донеслось сверху.

Он подошел к шкафу с правой стороны, начал открывать дверки и рассматривать ведра с краской. Нужное нашлось только в самом дальнем углу, Вовчик наклонился, чтобы вытащить его, и вдруг различил стук.

Он замер, как гончая, даже носом повел, как будто принюхиваясь, и снова различил еле слышные размеренные удары, доносившиеся откуда-то снизу.

На цыпочках он пошел в угол и увидел крышку, ведущую в подвал. Сверху она была заперта на большой навесной замок, и у Вовчика бухнуло внутри – ну какой хозяин запирает картошку на такой амбарный замок? И не картошка это стучит, в подвале кого-то держат.

Он осторожно постучал в ответ, и удары снизу стали чаще, а сверху поторопил Игнатьич:

– Ты чего там застрял?

– Это не я застрял, а ведро. Боюсь разнести тут все, сейчас достану аккуратно, – как можно громче ответил Вовчик, с сожалением понимая, что сейчас нужно отсюда выбираться, чтобы не вызвать подозрений, а потом найти момент и более тщательно осмотреть замок и попробовать его вскрыть.

Он выволок тяжелое ведро вверх по ступенькам и даже донес его до бани, чем вызвал у Игнатьича приступ благодарности:

– А ты парень воспитанный, смотрю… не то что наши охломоны…

«Охломоны» сидели на крыльце дома охраны, курили и о чем-то спорили.

Подойдя ближе, Вовчик понял, что одного из них начинает ломать, второй же держится бодрее.

«Как они работают, если так плотно торчат? Странный подход к выбору охраны. А главное – где они берут дурь в этом царстве всеобщей любви и благочестия?»

К обеду вернулся Сухарь, и напарники заметно повеселели, но он проигнорировал их и сразу подошел к Вовчику, от нечего делать разминавшемуся у сарая:

– Ну как устроился?

– Нормально.

– Вопросы есть?

– Нет вопросов. Только… скучновато у вас, – улыбнулся Вовчик. – Так и разжиреть недолго – поел и на бок.

– А ты дров наколи для бани, вот и разомнешься, – хмыкнул Сухарь. – Гость наш любит в баньку сходить, да чтобы парок покруче.

– Понял, – коротко бросил Вовчик и отправился к аккуратно сложенным в углу двора чуркам.

Махать топором пришлось долго, задумавшись, Кущин не заметил, что куча дров слева от него уже превышает необходимое количество для растопки бани.

– Да куда ж ты столько намослал? – вывел его из раздумий голос Игнатьича, и, опомнившись, Вовчик воткнул топор в чурку:

– Ничего, пригодятся. В другой раз меньше колоть придется.

– Ну, помогай тогда стаскать.

Пока они перетаскивали дрова в баню и под навес, на крыльце показался таинственный гость. Он оказался красивым высоким мужчиной лет сорока пяти, поджарым, с хорошо накачанными плечами.

Увидев Вовчика, он уставился на него изучающим взглядом, и что-то в этом взгляде Добрыне не понравилось, показалось знакомым.

Так смотрели опера, когда пытались прощупать клиента, поймать его на «слабо». Профессиональный взгляд, прощупывающий до печенок.

«Интересное дело, – думал Вовчик, складывая дрова в поленницу под навесом. – Контора здесь оригинальная, если я не ошибся, – бывшая зэчка и опер. Если так, то где же они спелись?»

Без связи он чувствовал себя неуютно – никакой возможности позвонить кому-то из своих и пробить этого странного субъекта. Действовать же вслепую теперь становилось даже опасно, можно навредить Тинке.

На балконе появилась Прозревшая в длинном белом одеянии, перегнулась через перила:

– Игорь, ты в баню когда пойдешь, вечером? Или сказать Игнатьичу, чтобы немедленно затопил?

– Пусть через час затопит, я в лес прогуляюсь пока.

«Игорь, значит… ничего не даст, но запомню», – подумал Вовчик, отряхивая руки.

И все же ему удалось улучить момент, когда все уже разбрелись по комнатам, а двое напарников-торчков и вовсе куда-то пропали, и удалось проскользнуть в гараж и спуститься вниз, к подвальной крышке, по-прежнему запертой на замок.

Подергав ее, Вовчик понял, что в принципе можно сорвать петли, правда, это создаст лишний шум.

Он прислонился ухом к небольшой щели, сквозь которую еле пробивался электрический свет, и спросил негромко:

– Есть там кто живой?

Внизу заскрипели доски – видимо, по лестнице кто-то поднялся, а потом послышался сдавленный шепот:

– Да… кто вы?

– Добрыня.

– Вовка… – донеслось снизу, и сердце у Кущина забухало, как колокол.

– Тинка! Ты там?!

– Да…

– Потерпи, Тинка, я тебя вытащу… просто пока не знаю как… – И тут он осекся, потому что услышал, как в гараж кто-то вошел.

Ситуация стала угрожающей – как он объяснит свое присутствие в гараже?

«Хорошо еще, что додумался свет наверху не включать, а здесь датчик стоит, если не шевелиться, то не загорится», – распластавшись на полу, подумал Добрыня.

Наверху ничего не происходило – как будто кто-то вошел в гараж и там растворился.

Вовчик напряг слух, но ничего не услышал.