Сингарелла

Единственным его развлечением был катушечный магнитофон, который он беспрестанно выключал и включал, громко щелкая кнопками, а любимой песней — „Сингарелла“ в исполнении темпераментного эмигранта. „Хомяк-старшина“ то и дело подходил к своему любимому аппарату, останавливал пленку, отматывал на начало, и опять возобновлялось обожаемое — с хрипотцой, разухабистость и тоска:

„Сингарелла, Сингарелла,Как глаза твои сверкают!От чего стучит так сердце,От чего оно так тает!

Сингарелла, Сингарелла!..“

Гертруда, машинистка мостового крана, была женщиной приземистой, ширококостной, но не крупной. Ее приятное круглое лицо с ямочками на розовых щеках, похожее на плод спелого яблочного гиганта, чуда селекции, несколько портили бигуди, которые она накручивала, приходя с работы, и избавлялась от них только утром.

В общем-то, зажили они втроем, на первый взгляд, мирно, и даже вместе питались, распределяя приготовления пищи по пропорциональной очереди: два дня готовила Гертруда, после чего один раз эта торжественная обязанность выпадала Ларисе. Афанас, по его словам, от этого только выигрывал: кухня Ларисы сама по себе являлась „свежей гастрономической струей“, но и Гертруда стала готовить гораздо лучше, что, опять же, по словам мужа, объяснялось элементарной конкуренцией — жена стремилась оставаться в глазах избранника единственной и неповторимой, в том числе касаемо еды.

Итак, мы подходим к главному…

Гертрудина озабоченность своей неповторимостью в одной, пикантной сфере жизни быстро приняла несколько преувеличенные формы, что приносило Ларисе трудноописуемые страдания.

Если днем все неудобства совместного проживания носили приемлемый для Ларисы характер, то как только из уст Афанаса звучало слово „отбой“, начиналась пытка, до которой вряд ли додумывались средневековые инквизиторы».

* * *

— Гарсон, ваши синглы великолепны, но!.. Заказать музыку — можно?

Приличное заведение: желание клиента — закон… Тем более, посетитель первый сегодня и пока единственный.

И вот из музыкальной шкатулки ковбойского кафе полилась песня — не пастухов, не прерий, но… — вязи музыки и слов, уместной для любого места, куда приходят отдохнуть, вспомнить, подумать:

«Очарована, околдована,С ветром в поле когда-то повенчана,Вся ты, словно в оковы закована,Драгоценная ты, моя женщина…»

У них с женой со студенчества осталась традиция: читать друг другу письма. Свои — для другого. Получил — прочитай вслух, а затем убери подальше или уничтожь. Ведь Кирилл был поначалу весьма ревнив, и его подруга, дабы развеять все сомнения «Отелло» (у нее была обширная переписка еще со школы — со всей страной и с заграницей) приучила его к «декламаторской» практике. Зачитывала вслух и оставляла до следующего дня письмо в его комнате, на подоконнике, дескать, проверяй. Но он ни разу не дотронулся до чужого.

* * *

Каким было первое прочтение того знаменитого рассказа?..

…Кирилл, душимый смехом, но картинно бесстрастный, громко и с выражением читал полученный заказным письмом текст под названием «Ништяк», — супруге, которая всегда являлась носителем последнего слова.