Сингарелла

Словом, Кирилл сразу оценил тактичность и талант «собеседника», реализовавшегося, как ни странно, в монологе. А после нескольких прочтений рассказа Кириллу даровались еще лучшие впечатления: номинальному повествователю почудилось, что какой-то непонятный груз сошел с сердца…

Какой же груз, — поправила его жена! Просто искусство творит чудеса, проясняя жизнь, вылущивая яркие фрагменты, которыми после такой сепарации можно просто любоваться…

Любоваться, и ничего более.

Затем у Кирилла возникли справедливые мечты о, пусть небольшой, разовой, преходящей, но славе, — мечты, которые начинались словами: вот опубликуют…

Однако вскоре пришел еще один эпистол от корреспондента, последний, — очень легковесный (буквально), короткий, и разочаровывающий: «Извините, не подошло».

Приводились причины, определенные характером и размером издания, и в заключение:

«…Но пусть рассказ, так сказать, цельным продуктом, останется вам на память… Это меня успокаивает: возможно, не зря поработал».

На что жена отозвалась неожиданно резко, с несвойственной сварливостью: ну и ладно, и слава богу, не очень-то и хотелось! — с натужной иронией в сторону стола с письмом, распаляя себя на сатирический тон: «Не-по-до-шло!»

Это не ее, как она уже отмечала, жанр: потому, должно быть, ни юмора, ни сатиры у нее не получилось, — но какое это уже имело значение?

А ведь, как оказалось, имело…

* * *

Цельный продукт, действительно…

Выученный Кириллом наизусть за эти годы, что немудрено: в каждый семейный праздник душа тянется к старым фотографиям, письмам, — свет, грусть, сладость воспоминаний!..

После сотни прочтений не осталось никаких сомнений: именно так всё и происходило, звук в звук, движение в движение. И показывал-рассказывал друзьям, на посиделках за рюмочкой чаю, — как весело жили, как искрометно он передал корреспонденту замечательную, изящную историю не совсем лёгкой жизни!

Однажды листки с рассказом куда-то запропастилась, — они с женой так и не смогли их отыскать, как сквозь землю…

Не беда! Посидев вечер, Кирилл слово в слово — в чем он не сомневался, — восстановил утраченный было текст, сделал, для надежности, несколько копий.

Жена удивилась и — с небес, ступни и облака, — восторженно похвалила его за память, за «писательские способности»…

Да тебе бы, старина, писателем, а не главным инженером!.. — так, бывает, друзья похвалят, очередной раз слушая историю про корреспондента и подаренный им рассказ, на самом деле написанный со слов Кирилла, ну буквально звук в звук… — а он отшутится: какой уж там писатель!

А на самом деле иногда и правда: сядет за компьютер, набросает тайком от семьи историйку, — но получается в стиле того самого «Ништяк», а если «по-своему», то скучно и бестолково… Нет, раньше надо было начинать, вон ведь как «на заре» выходило!.. И опять вызовет «ништячный» файл, и снова перечитает, и переживёт…

И с сожалением, а иногда и с отчаянием, поймает себя на мысли, что по-иному и не думается, словно заключил его крепким рукопожатием в какие-то свои стилевые рамки заезжий корреспондент. И хорошо бы, если б таким образом приблизил к себе… Не к своей аристократичности — будь она неладна, а к писательской завесе, и приоткрыл бы: вот так можно писать, и так! — с этого края можно подойти, отсюда посмотреть, это подковеркать, а здесь натереть до блеска… Так нет же, получилось как раз наоборот: один подход, один отход, — подъем, отбой!..

Посокрушается, а потом и посмеется же над собой, походит по пустой комнате, повосклицает вслух: ну, господин главный инженер, депутат, отец семейства, — ну что тебе еще нужно, и что же у тебя за блажь, ей богу!..

На том и успокоится.

* * *

…А все же, конечно, было бы приятно иметь свой, пусть единственно получившийся, пусть не собственноручно записанный рассказ, — не в виде отпечатанных на домашнем принтере листков, а тиражированным текстом, — чтобы все честь по чести: с названием, под жанровой рубрикой, — в каком-нибудь журнале или альманахе… И всё! Достаточно! — больше бы и не мучился своим якобы писательским потенциалом, поставил бы книжку на полку и не вспоминал бы часто.

Даже как-то, грешным делом, удумал послать свой «Ништяк» в областную газету, чтобы опубликовали на последней странице — печатают ведь там раз в месяц разную «юмористическую» несмешную чушь и бесталанные стихи, — но засомневался в плане авторства. А искать странного корреспондента, который и представился-то, возможно, одним из своих безликих псевдонимов, решимости не хватило…

«Наследил и исчез…» — как-то пошутила жена, которая, в отличие от мужа, никогда не увлекалась штудированием «цельного продукта» и не страдала избытком воспоминаний.

* * *

…Но ведь всё это не повод, чтобы через десять лет мутузить человека своими убийственными кулачищами, пусть даже во сне!..

СПЕКТАКЛЬ («Ништяк»)