Синие погоны

Первый год жизни на Поволжье были для меня будто бы под надзором. Я проживал с бабушкой и дедом, а позволить себе мог лишь выходы из дома на тренировку, благо что тренировался каждый день и мог хотя бы одним глазком просмотреть красоту своей малой родины. Тогда мне было лишь семнадцать. Амбиций у меня было не меньше землячки, но я их не озвучивал, ну не скажу же ей, что хочу стать олимпийским чемпионом, а учеба на юрфаке это так, между прочим. Первый курс прошел для меня наиболее удачно, я даже умудрялся получать стипендию, мне не было интересно учиться, гораздо интереснее сбежать из пар и поехать на тренировки, сесть за лодку-одиночку и по-настоящему «расслабиться» от этого шума. Параллельно с учебой были и спортивные сборы, они длились месяцами, я пропускал довольно часто занятия, в моем характере была выработана хорошая привычка, при которой нелюбимое мной упражнение в спорте нужно заставить полюбить и делать его еще яростнее, со спортивной такой злобой. Я не любил раньше бегать, но когда приходилось я всякий раз представлял себе, что если не добегу до следующего столба, то не добьюсь каких-нибудь высот или не заслужу торт-«Чародейка», так же и в учебе, я не понимал многие предметы, а посему сидел над учебниками уже до утра, заучивая тексты и выработался даже какой-то особый юридический стиль.

После окончания первого курса поехал в Калугу на лето, ненадолго, правда. Встретился с одноклассницами, пообедали в местной пиццерии, узнали кто-где учится, как живет, в общем, ничего интересного. Рассказали про мою девочку, по которой вздыхал. Одноклассницы сказали, что она где-то спилась, но вроде как уже кодируется и работает над собой. Стало досадно за нее, даже жалко, где-то она учится, где-то в Калуге, где не знаю. Общаться с девочками было скучновато, а больше делать и нечего, я захотел уехать в Саратов. Уже бывшие одноклассницы, пригласили в ночной клуб. Я пришел с ними, посидел, выпил, чуть ли не впервые за долгое время пил водку и … охренеть, увидел за соседним столиком с какими-то девчатами Машку. Ту самую, с которой сидел за партой в первые классы в Сухиничах, рядом с которой перднул и к которой проявлял свои знаки внимания, и которая мне не давалась, не позволяла она меня провожать ни до дома, ни тащить ее портфель, ничего. А тут она сидела в десяти метрах и она смотрела на меня с интересом, покусывая нижнюю губу и я был уверен, что она меня не помнит. А я ее помнил, в то время еще не было у меня девушек, которых я успел забыть, а Маша была первой в моей жизни. Она уже выросла, отрастила волосы, перекрасилась в черный, накератинила волосы, обрела стройную форму и надела в этот вечер ярко зеленое, салатовое платье выше колен, плечи ее были обнажены, рука на руке, перед столом ни одного подозрения на алкогольную выпивку и сигареты, кольца на руке нет. Я же сидел перед ней в белой обтягивающей рубашке и джинсах, от спорта на свежем воздухе я сильно загорел, мышцы рвались наружу, ни одного намека на лишний вес, зубы были белы как чистая белоснежная простынь. Под светом неона и алкогольного опьянения ко мне подходили многие девочки познакомиться и обменяться аськой, но я смотрел на Машу, которая уже искусала себе губу. Я обрел в себе уверенность, спасибо водке, и подошел к ней. Сказав «Привет Маша» она удивилась и даже подавилась коктейлем, по-моему, только он был алкогольным в ее постном меню.

– Ты знаешь меня?

– Нет, я просто экстрасенс. А вообще, мы учились с тобой и даже сидели за одной партой. – Я улыбался ей, но видел, как дергался ее язык, вертелось какое-то имя как жвачка во рту, но вспомнить она не могла.

– Я Паша, а ты Маша. И мы сидели с первого по пятый класс вместе.