Синие погоны

В институте существовало официальное правило. Точнее, их было два. Во время того как я только поступил в институт, существовали две системы: прокуратура и следственный комитет при прокуратуре. Студенты моего института, коих, по мнению руководства ВУЗа, отобрали из числа лучших среди лучших из всех регионов страны, получали направление либо из прокуратуры (те у кого связи посильнее), либо из следственного комитета при прокуратуре. Каждый студент, сумевший поступить в этот ВУЗ, подписывал трехстороннее соглашение между руководством института и начальством из прокуратуры или следственного органа при прокуратуре того субъекта, откуда он прибыл. Данный договор скреплял обязанности, где руководитель института обязуется обучать студента бесплатно, в обмен на то, что студент по окончании своего пятилетнего срока обучения потратит ровно столько же лет работе либо в прокуратуре, либо в следствии. А если уж студент по окончании своей учебы передумает работать, то должен выплатить заметную для любого среднего налогоплательщика сумму издержек за обучение. Второе правило заключалось в том, что руководству учебного заведения не столько интересовала успеваемость своего студента, сколько его посещаемость и основной упор держался на посещении занятий и записей в тетрадке лекций, ну и сдавать экзамены хотя бы на удовлетворительно – все равно его устроят на работу. Уже с момента подписания трехстороннего договора, благо что в присутствии своего отца как законного представителя, раз еще не достиг своего совершеннолетия, я находился в глубочайшем изумлении от того, что в случае разочарования в системе и работе в прокуратуре или следствии мне и моим родителям придется заплатить из своего кармана порядка нескольких миллионов за мое обучение, мне казалась та идея с договором попросту подписанием дьявольской сделкой и чуть ли не пожизненной кабалой. Такие мысли имелись у меня в период еще только становления жизненных рельсов, по которым я поеду в голубом вагоне, мне думалось, что очевидные вещи, связанные с социальной несправедливостью, просто перед носом у каждого и почему тогда каждый не пойдет возникать по поводу несправедливости, но никто не шел и упорно молчал. Однако дальше молчал и сам. Руководство института заверило, что в истории целевиков, так нас с «пожизненной кабалой» называли, бывали случаи, когда прокуратура через суд требовала у окончивших обучение студентов денежные средства за учебу, с тех, кто не желал устраиваться на службу. За свою жизнь таких случаев я не встречал, а по окончанию ВУЗов многие не стали не то чтобы работать в органах, но и не пошли отдавать свой долг службе в армии.

Преподавательский состав ВУЗа, о чем я узнал лишь много позже, отличался от иных преподавателей других ВУЗов тем, что каждый имел при статус кандидата наук, но на протяжении всей учебы, их высокого уровня знаний я так и не заметил, и нигде как именно здесь, получая знания от таких «высокоразвитых» преподавателей, поступая на службу в органы, куда всех нас так тщательно готовили, приходилось напрочь забывать обо всем чему учили в институте, поскольку знания таких преподавателей годились лишь для того чтобы сдать очередной экзамен. Я себе просто внушил, что если эти знания даже мной в жизни не пригодятся, корпение за их авторскими учебниками хотя бы укрепит мои нейронные связи. Каждый из преподавателей чуть ли не насильно рекламировал свои книжки, показывая и рассказывая о них так, словно только в их содержаниях имелся ключ к «философскому камню», при помощи которого можно сдать лишь зачет или экзамен, в противном случае, предмет рекламируемого преподавателя без его книжки ты не сдашь. Откровенно говоря, каждый из клочков той бумаги в виде книги, которым тряс чуть ли не каждый преподаватель – кандидат наук, по стоимости был соизмерим с абонементом в среднего класса фитнес клуб. Но зная, что каждый из отпрысков, сумевший поступить в ВУЗ далеко не беден, они старались выжимать из студентов как можно больше денег для своего пропитания.

В целом, написать про учебу можно одной лишь фразой: учиться приходили только затем, чтобы аплодировать профессорам, раздавать им награды при сдаче экзаменов. Каждый преподаватель норовил лишь про себя рассказать, и если хорошо слушаешь, то «ладно, давай свою зачетку».