Синие цветы I: Анна

– Я должен уйти, – уведомил Науэль шепотом. – На пару часов, не больше. Я буду недалеко.

Я попыталась рассмотреть его в темноте.

– Мне страшно оставаться одной…

– Тебе ничего не угрожает.

– То, что я видела там, в лесу…

– Анна, тебе просто приглючилось. Кто бы знал, что папиросы Фейерверка так на тебя повлияют. Ты устала и перенервничала…

– Я видела ее очень отчетливо, – перебила я. – Она была смуглой. С татуировкой на пальце. Какие-то знаки… не знаю, что они означают. Ты хорошо посмотрел, ее действительно не было?

– Я хорошо посмотрел. А глюки и бывают отчетливыми. Как удобно, с моей близорукостью – все расплывается, отчетливо лишь то, чего нет вовсе, и легко отличить одно от другого, – Науэль фыркнул. – Подумай сама. Было так темно. Как бы ты смогла разглядеть маленькую татуировку?

– Ты прав, я бы не смогла, – я опустила голову на подушку, успокоившись. – Науэль…

– Что?

– Почему ты помогаешь Фейерверку?

– Он мне нравится.

– Чем нравится?

Науэль вздохнул, убирая с моей щеки прядь волос. Он наклонился ко мне и сказал очень тихо:

– На него обрушилось столько волн, Анна. Его все оставили. Собственная жена приказала ему исчезнуть. У него тысяча причин, чтобы ненавидеть весь мир, но он остается похожим на кроткого ребенка, не ведающего зла. Это его добросердечие… оно меня ужасает, но и восхищает в то же время. Хорошо, что он сумасшедший, – хоть какое-то объяснение. Я ответил на твой вопрос. Спи.

До или после их возвращения я услышала сквозь сон, как Фейерверк расспрашивает про карты, которые Науэль таскал в кармане.

– Слушай, это даже не фокус. Это просто способ оскорблять людей.

– Все равно, мне интересно.

Оба умолкли на пару секунд – должно быть, Фейерверк выбирал себе карту.

– «Клоун», – прочитал он с удовлетворением.

4. Воробьи, золотые рыбки и змеи

You'll be the prince and I'll be the princess,

It's a love story, baby, just say yes.

Taylor Swift, “Love Story”

Я умирала. Я не понимала, где я. Боль и тяжесть заполняли мое тело. Мои глаза были открыты, но ничего не видели – все заслоняла темнота.

– Я ослепла, – сообщила я глухим от ужаса голосом, отлепляя от нёба сухой язык.

– Убери пальто с головы, – посоветовал ехидный голос Науэля.

Я последовала его совету, и мутный свет царапнул по глазам, не больно, но до того неприятно, что слезы выступили. Я лежала на заднем сиденье машины, и мы куда-то ехали – мне ни в жизнь не вспомнить, как я здесь очутилась. Недовольно заворчав, я заползла обратно под пальто Науэля, наброшенное на меня сверху в качестве одеяла.

– Я не выживу.

– Аннаделла, это неприлично.

– Что неприлично?

– Так ужасающе напиваться со столь малого количества.

– Ты должен был меня остановить.

– Мне что-то подсказывало, что лучше позволить тебе продолжать.

После того, как я спала в неудобной позе, упираясь коленями в переднее сиденье, спину и ноги здорово ломило. Я вздохнула:

– Хорошо бы оказаться в нормальной постели…

Я подумала, не перелезть ли мне поближе к Науэлю, но решила оставаться на месте. Меня безбожно мутило. Голова раскалывалась. Чтобы отвлечься от мерзостных ощущений, я посмотрела в окно. Чахлые деревца, разбитый асфальт. Науэль избегал оживленных дорог и широких шоссе, где неизменно дежурили полицейские. Мы оба понимали, что побег с места преступления автоматически превратил Науэля в первого подозреваемого. Я попыталась восстановить в памяти события пьяной ночи. Рука на земле и прикосновения Науэля вспоминались одинаково смутно. Что из этого мне не приснилось?

– Я не попрощалась с Фейерверком.

– Он простит. Ты спала так крепко, что я пожалел будить тебя, но все же решил, что не следует задерживаться в его доме дольше.

– Есть какие-то планы на сегодняшний день? – спросила я, подавляя рвотные позывы.

– Нет. Но Фейерверк подкинул идею насчет нашей загадки. Вернее, половину идеи. «Посмотри сквозь себя» может означать «ищи за зеркалом».

– А что может быть за зеркалом?

– Тайник, сейф. Слово «сложить» указывает на цифры. Но вот что за полночь и как ее складывать?

Меня не особо интересовало все это. Мы сбежали. Чем бы ни была наша разгадка, она осталась в Льеде, который теперь позади, разве нет? Я опустила окно и покурила, хотя меня и трясло при этом от холода.

– Куда мы едем?

– Не знаю. Просто едем, чтобы не стоять на месте. Хотя вскоре нам придется остановиться.

– Почему?

– Деньги заканчиваются, – сообщил Науэль невозмутимо, будто это не являлось серьезной проблемой. – Видишь ли, я хранил свою банковскую карту у Эрве, дабы избавить себя от соблазна… спонтанных трат.

Спонтанные траты? Я заподозрила, что он имел в виду наркотики, но уточнять не стала.

– Следовало обыскать его карманы, пока еще была возможность, – вздохнул Науэль. – К сожалению, вид его агонии помешал мне здраво обдумать мою текущую финансовую ситуацию. А ведь я столько раз выслушивал претензии, что в людях меня интересуют только деньги. Что ж, не впервые отягощенное предрассудками общество приписывает мне несуществующие недостатки.