Синие цветы I: Анна

– Даже если так, какая разница? – Науэль посмотрел на меня, все еще улыбаясь, и я подумала, насколько его настоящая улыбка приятнее фальшивой, пусть и никогда не сравнится с ней в блеске. – Если бы я хотел, я мог бы понравиться людям, будь я и в сто раз хуже. Но мне это просто не нужно, понимаешь? Мне не нужна симпатия людей, которых так легко обмануть.

– Я начинаю понимать.

Я начинала понимать выгоды существования человека, которому нечего терять. Кто сможет отнять у него что-то?

На следующий день мы остановили машину возле абортария, и я тихо прошла внутрь. Я просидела на обшарпанной скамейке достаточно долго, рассматривая серые, унылые лица женщин, и в итоге отдала деньги той одной, что передумала и побрела прочь, вытирая лицо рукавом. Когда я протянула ей пакет, она взяла его, удивленно раскрыла глаза цвета морской волны и сказала: «Спасибо», хотя не знала, что внутри. На вид ей было лет восемнадцать, не больше, и мои старые шрамы заныли.

Науэль потом сказал, что отдал бы деньги тем, которые не передумали. А еще он крикнул сварливым пикетчикам, стоящим с плакатами «ЗА ЖИЗНЬ»:

– А я против!

И они так рассвирепели, что нам пришлось от них удирать.

10. Большие девочки и маленькие мальчики

You’re older now and you’re feeling sore.

Dolores O'Riordan, “Fly Through”

На его кепке было написано: «СТРЕЛА». И ниже, мелкими буквами: «грузоперевозки».

– Небо потяжелело. Похоже, снег посыпет.

– Похоже. Давно пора.

– Вас-то, такую хорошенькую, как сюда занесло, да еще в такую рань?

– Ветер сильный, – улыбнулась я. – Вот и занесло.

– Очень мило, – прозвучал сверху ледяной голос Науэля. – Хотя бы спросила, есть ли у него венерические заболевания. Хотя бы он спросил, есть ли у тебя венерические заболевания.

Я поморщилась.

– День бы прожил без того, чтобы кому-то нахамить.

– О чем ты думаешь вообще? – обратился Науэль к грузному бородатому дальнобойщику, сверля его взглядом. – Ей и десяти-то нет!

На секунду я усомнилась, что Науэлю удастся сохранить свои во всех смыслах бесценные зубы в целостности, но дальнобойщик надвинул на глаза кепку и отошел.

– Тебя до сих пор не прибили только потому, что жалеют, принимая за психически больного, – заявила я, и Науэль сердито потянул меня к выходу, хотя с его волос, которые он вымыл над раковиной в туалете, еще капала вода. – И вообще это стрёмно – мыть голову каждый день, при нашем-то образе жизни.

– Вот что стрёмно, так это его борода. Выглядит как лобковые волосы на лице. Я их и на положенном-то месте терпеть не могу, – Науэль громыхнул дверью машины, и я с удивлением поняла, что он по-настоящему рассержен.

– Эй, ты чего? Человек просто подошел поболтать.

– Почему-то когда ты ходила в мешковине, к тебе никто не подходил «поболтать»…

– Никогда я не ходила в мешковине…

– Он мог запомнить тебя!

– Поверь мне, тебя он запомнил лучше.

Послав мне непонятный взгляд, Науэль вдавил педаль газа до упора, и, дернувшись, машина едва не влетела в бок разворачивающегося грузовика. Науэль резко затормозил, нас бросило вперед, и одновременно сзади раздался звук падения и вскрик:

– Ой!

– Ой? – повторил Науэль, удивленно вскинув брови.

– Драть твою мать! – возмущенно прошипели ему в ответ.

Науэль заглушил мотор и скрестил руки на груди.

– Насчет моей мамаши – да пожалуйста. Но, жопа небесная, мне хотелось бы знать, что за хрень у нас на заднем сиденье. Аннаделла, ты опять плохо захлопнула дверь?

– Кажется, хорошо захлопнула.

– Кажется, – поддразнил он и включил в салоне свет. – Вылезай.

Над сиденьями показалась взъерошенная голова девушки лет четырнадцати. У нее были черные волосы со светлыми корнями и большие густо подведенные нахальные глаза.

– Меня зовут Джевел, – сказала девушка.

– А меня нет, – отрезал Науэль.

– Номера у вас не местные. И вот у нее, – она показала на меня пальцем, – добрые глаза. Я подумала, вы согласитесь меня подвезти.

– Неверно ты подумала.

– Но мне очень нужно уехать!

– Уезжай, – милостиво разрешил Науэль. – Уплывай, улетай. Укатывайся. Прямо сейчас. Отсюда.

– Да пошел ты, – бойко отреагировала девушка.

Науэль протяжно вздохнул и вышел из машины. Я почувствовала, что мне пора вмешаться.

– Воздержимся от агрессии, – предложила я. – Обсудим сложившуюся ситуацию спокойно.

– Не собираюсь ничего обсуждать, – распахнув заднюю дверь, Науэль попытался схватить девушку, но та отпрянула в глубь салона, мгновенно приняв отчаянный и воинственный вид.

– Не прикасайся ко мне, ты, урод. На лоскуты порежу, – она достала перочинный нож и раскрыла его.

Науэль только издевательски рассмеялся.

– Этим ты меня неделю будешь резать.

– Если что, я тебя и голыми руками порву! – Джевел извернулась и пнула его в голень.