Сказание о Нарциссе

Нарцисс тем временем скакал,Преследуя лесную ланьВ компании своих друзей.Жар становился все сильней —Стояло солнце высоко.Когда же полдень подошел,Ужасной жаждою томим,Коня он приостановил,И от друзей своих отстав,Отправился воды искать.Блуждал он долго средь ветвей,Вдруг услыхал: журчит ручей,А вскоре перед ним возникОдетый мрамором родник[44]:Чиста и сладостна вода,Кругом – зеленая трава,Ручья бежит веселый ток,Тревожа золотой песок.Нарцисс скорей сошел с коняИ наклонился через крайКолодца, чтоб воды испить,Но в изумлении застыл:Из хладных и спокойных водСмотрело на него лицо.«О, Боже! Как же хорошаХозяйка этого ключа!» —Нарцисс воскликнул, поражен.А над спокойною водойАмор жестокий хохотал —Нарцисс его добычей стал.Покуда наш герой взиралНа отраженье и гадал,Кто это смотрит на негоИз глубины прохладных вод,В нем начала любовь расти,Он глаз не может отвести —Чем дольше в воду он смотрел,Тем нравилась ему сильнейДева колодца. Он молчал,Хотя в груди его словаСкопились, но ее спугнутьСтрашился он, и потомуБезмолвно деву созерцал:Ее власа, ее глаза,Шеи изгиб, округлость плеч.Хоть силы не было терпеть,Но он терпел – Амору онСтал безраздельно подчинен.Разве Нарцисс подозревал,

Что он обмана жертвой стал?Влюблен… В кого? Ему не весть,Что та, от коей глаз отвестьНе в силах он – игра водыИ отраженной красоты,Которой сам он наделен —Нарцисс собою полонен!И вот, Амора прежний враг,Теперь в страданьи и слезах,Просил Амора снизойти.Но с девою заговоритьОн не решался и терпел.Но вдруг такой жар одолелЕго, что далее не могСдержаться он. Тяжелый вздохДонесся из его груди,А после он проговорил[45]:«Созданье дивное! Боюсь,Что я неверно нарекуТебя, ибо не знаю яКто ты: богиня ли ручья,Принадлежишь ли роду фей[46],Но кто б ты ни была, скорейПриди и тело мне яви!Чего же медлишь ты? Приди!Иль ты смеешься надо мной?Да ведь и сам я красотойНе уступлю тебе ничуть —Умерь-ка лучше спесь свою!Я сам ведь множество слыхалПризнаний страстных, но настал,Как видно, мой черед пылатьОгнем любовным и узнать,Какой ужасный жар палилТех, кто желал моей любви.Что притаилась под водой?Предстань скорее предо мной!Приблизься! Разделяют насНе океаны и моря,А пара пригоршней воды,Но из-за них мне свет постыл!Она молчит… Моих речейЕй не понять? Не слышно ей?Какая же здесь глубина?О, нет! Услышала она!Но мне совсем не слышен звук,Я вижу лишь движенье губ —Приглушен голос толщей вод.Но что же деве не дает

Ко мне прийти? Не гордость ли?Или желанья разошлисьЕе с моими? Но зачемОна моим движеньям всемНемедля вторит: я смеюсь —Она смеется. Если грудьВздох всколыхнет – она вздохнет,Заплачу – тотчас слезы льет,Волос коснулся я рукой —Она свой локон золотойПоправила. Но почему?Я смысла жестов не пойму…Если бы в ней зажглась любовь,Она явилась бы давно.Одно из двух: либо дразнитьРешила, либо, может быть,Ей не покинуть этих вод.Но что мне делать? Полон слезИ тяжких мыслей, вдруг смеюсь,И снова плачу и томлюсь.Хоть солнце летнее палит,И должен жар во мне бродить,Все тело сотрясает дрожь,Как будто бьет холодный дождь.Припоминаю, слышал я:Муки подобные томятВлюбленных – тех, кто угодилК Амору в тенета любви.Не он ли, мною завладев,Меня мучениям подверг?Он был мне прежде незнаком,Теперь же кое-что о немУзнал я: мучить и пытатьОн – мастер. Этакую казньОн мне устроил! Мощь и властьЕго огромны. Правда, знатьНе знаю толком: что он? Кто?Откуда родом? Где живет?Разведать? Но какой мне прокЗнать родословную егоИли размер его земель,Когда он мною завладелИ мучит, мучит, что есть сил!Я хорошенько уяснилОсобенность его манер,И, кажется, я понял, гдеОн был рожден…     Средь снежных горНа скалах был рожден Амор,

Все снег и ледники вокруг,Лишь редкий луч прорежет вдругМглу хладную[47]. И потомуАмор ужасен: телом груб,Страшны черты его лица,В груди – магнитная руда,А в жилах у него не кровь —Чугун расплавленный течет.Земля, в которой он царит,Зовется адом. Там стоитСтон страждущих, а нареклиАмора божеством глупцы —Проведать им не удалось,Какая ненависть и злостьСокрыты в сердце у него.Да разве будет божествоЛюдей терзать? А он томитИ пыткой страшною казнит!Высокородных предает,Зато рабы и всякий сброд —Его любимцы, лишь доброИм достается от него.Нет, кто бы что ни говорил,На небе не принадлежитЕму ни пяди! Погоди…Как быстро сведущим в любвиТы стал. Как смог ты все узнать?Ужели сам сумел понять?А может, нет? Наверняка,Это – слова наставника!О, да! Наставник мой – Любовь,Что учит, воспаляя кровь.Амор мне суть свою явилИ пыткой сердце умудрил».Потом, на воду бросив взгляд,Нарцисс со страстью восклицал:«О, сладостное существо!Из-за тебя все естествоТо стынет, то огнем горит!Когда бы только знала ты,Как нестерпима эта боль,Ты бы предстала предо мной!Все тщетно… Видно смерть близка,Ведь если дева родникаНикак меня не ободрит,То прежде, чем лучи зариУтра грядущего падут,Я здесь, измученный умру».И наклонившись через край

Колодца вновь он вопрошал:«Что же тобой руководит?Коварство? Гордость? Весь твой вид,Твои глаза мне говорят,Что ты с приязнью на меняГлядишь. Но почему же тыТогда не выйдешь из воды?Пресыться же моей мольбой —Прошу я: сжалься надо мной!Твое уменье повторятьМеня – какая в этом сласть! —Теперь живу я лишь тобой,Не нужен мир мне остальной!Приди!». К колодцу прислонясь,Застыл Нарцисс – он будет ждатьОтвета здесь, перед ключом.Простясь тускнеющим лучом,День отошел, спустилась мгла.Всю ночь Нарцисс себя терзал,В пылу безумья не понявСвоей ошибки. Он не спалНе двигался, не ел, не пил…Но вот день новый наступил.Страданьем долгим изведен,Он зарыдал, потоки слезКолодца взволновали гладь,И отраженье скрыла рябь.«Несчастье!» – в горе он вскричал. —«Куда? Куда она ушла?Сокрылась ли во тьме глубин?Теперь остался я один…Один! Куда ни кинешь взор —Нет ни души. Зато АморНе отступает ни на миг —О, как меня он утомил!Пора бы смерть мне даровать…Жалею я? Чего мне ждать!Уж лучше скоро умереть,Чем дальше эту боль терпеть!»Вдруг видит: снова из водыЛицо прелестное глядит.Он улыбнулся, и тотчасЕму прекрасные устаЯвили сладостный ответ.Тогда, не в силах утерпеть,Он поцелуями покрылГладь водную и погрузилВ колодец руки, но перстыВернулись из воды пусты.