Сказка

Я видел столбы в красно-белую полоску, видел спутанный клубок трамвайных проводов, о которые чуть не споткнулся, и видел кусты ежевики, в которые забросил свой рюкзак, чтобы бежать немного быстрее. В тот раз у меня не получилось, но я не собирался проиграть и во второй раз. Никто из нас не собирался, если только рюкзак всё ещё был там.

— Вот сука — я с ей разберусь! — прорычал Йота, сжимая кулаки.

— Я помогу, — сказал Эммит. — Помогу или будь оно всё проклято.

— Нет, — сказал я, вспомнив племянника Вуди, Алоиса, и как мать Рыжей Молли снесла ему голову с плеч. — Йо, подожди.

— Но я могу…

Я взял его за плечо.

— Она пока что не заметила нас. Она смотрит прямо перед собой. У меня кое-что есть. Поверь мне. — Я взглянул на остальных. — Все ждите здесь.

Низко пригнувшись, я сбежал вниз по ступенькам. Тарахтящий и пыхтящий мотофургон достаточно приблизился, чтобы я видел очертания Рыжей Молли… но она продолжала смотреть строго перед собой, щурясь — возможно, от близорукости, — и высматривая нашу ватагу, бегущую к воротам.

Возможно, мне удалось бы застичь её врасплох, но вдруг маленькая фигура в зелёных бриджах — в зелёных бриджах с вырванным сзади куском ткани — выбежала на улицу, махая руками.

— Он — там! — заверещал Питеркин, указывая прямо на меня. Как он нас увидел? Неужели он ждал нас? Я не знал, да мне было насрать. У этого мелкого ублюдка была привычка появляться в самый неподходящий момент.

— Он там, прямо там!

 — Он указал на меня, подпрыгивая от возбуждения. — Ты что ли не видишь его, ты слепая гигантская сука, ОН ПРЯМО Т…

Молли не стала замедляться, просто наклонилась и саданула его. Питеркин взлетел в воздух. Я мельком увидел его лицо, на котором застыло выражение крайнего потрясения, и затем он разделился посередине. Удар Рыжей Молли был настолько сильным, что буквально разорвал его надвое. Тело, должно быть, взлетело футов на двадцать, повсюду разлетались кишки. Я снова подумал о Румпельштильцхене — невозможно было не думать.

Рыжая Молли ухмылялась, обнажая заострённые зубы.

Слава Богу, они не нашли мой рюкзак. Он всё ещё лежал в зарослях ежевики. Шипы царапали мои голые руки, когда я доставал его. Но я не чувствовал боли. Один из бегунков молнии, удерживающей рюкзак в закрытом состоянии, легко скользнул в сторону; другой застрял. Я разорвал молнию и вытащил банки с сардинами, банку ореховой пасты, банку из-под соуса для спагетти с собачьим кормом, рубашку, мою зубную щётку, пару трусов…

Йота схватил меня за плечо. Мой маленький отряд водных воинов последовал за ним вниз по ступенькам вопреки моему приказу, но так было даже лучше.

— Йо, уводи остальных, бегом! Фрида неси сам. Те, у кого осталась вода, пусть замыкают! У ворот выкрикни: откройтесь именем Лии Галлиен! Запомнил?

— Ага.

— СЕЙЧАС ТЫ УМРЁЁЁШЬ! — закричала Рыжая Молли глубоким баритоном, усиленным объёмистыми лёгкими.

— Тогда вперёд!

Йо махнул мясистой рукой остальным.

— Пошли, банда! Шевелитесь ради своих же жизней! — Почти все так и сделали. Но не Эммит. Очевидно, он назначил себя моим защитником.

У меня не было времени спорить с ним. Я откопал на дне рюкзака пистолет Полли 22-го калибра и вытащил его вместе с ещё несколькими банками сардин и упаковкой «Набиско Хани Грэхамс», которую даже не помнил, как положил. Рыжая Молли остановилась в тридцати футах от лестницы трамвайного парка и слезла со своего высокого сиденья; одна её рука была по локоть в крови Питеркина. Эммит встал передо мной, так не годилось, если я не хотел попасть ему в голову. Я пихнул его в сторону.

— Отойди, Эммит!

Он не обратил внимания, и бросился на Рыжую Молли с яростным рёвом. Эммит был крупным мужчиной, но рядом с великаншей казался не больше Питеркина, который теперь лежал мёртвый, разорванный надвое. На мгновение Молли была слишком изумлена этой неожиданной атакой, чтобы пошевелиться. Эммит воспользовался возможностью. Он схватил одну из её широких подтяжек и подтянулся одной рукой. Затем открыл рот и впился зубами в её руку чуть выше локтя.

Рыжая Молли взвизгнула от боли, схватила Эммита за сальную копну волос, и оттащила его голову в сторону. Сжав кулак, она ударила не по его лицу, а сквозь него. Глаза Эммита выпучились в двух разных направлениях, будто не желая видеть красную дыру на месте его носа и рта. Молли подняла его одной рукой и покачала этого здоровяка из стороны в сторону, как куклу. Затем она швырнула его в сторону кладбища, из её прокушенной руки фонтаном хлынула кровь. Эммит был крепким и бесстрашным, но она расправилась с ним, будто с маленьким ребёнком.

Потом она повернулась ко мне.