Сказка

После этого Радар перестала доедать утреннюю и вечернюю еду, и, хотя я нес ее по ступенькам черного хода – она все еще могла спускаться по ним сама, – в доме время от времени начинался беспорядок. Я знала, что мистер Боудич был прав насчет того, что ни один ветеринар не смог бы ей помочь... разве что в самом конце, потому что было ясно, что ей больно. Она много спала, а иногда визжала и хваталась за задние лапы, как будто пыталась избавиться от того, что кусало ее и причиняло боль. Теперь у меня было два пациента, одному становилось лучше, а другому хуже.

Пятого августа, в понедельник, я получил электронное письмо от тренера Монтгомери, в котором излагалось расписание футбольных тренировок. Прежде чем ответить на него, я сказал своему отцу, сказав ему, что решил не играть в свой последний год обучения. Хотя папа был явно разочарован (я сам был разочарован), он сказал, что понимает. Накануне он был у мистера Боудича, играл в джин, и видел, в каком состоянии была Радар.

— Там, наверху, еще много работы, — сказал я. -Я хочу что-то сделать с беспорядком на третьем этаже, и как только я почувствую что не буду волноваться, позволив Говарду спуститься в подвал, возникнет головоломка, которую нужно закончить. Я думаю, он совсем забыл об этом. О, и мне нужно научить его пользоваться моим ноутбуком, чтобы он мог путешествовать по Сети, а также смотреть фильмы, плюс…

— Прекрати это, Чип. Это из-за собаки. Верно?

Я подумал о том, как нес ее по ступенькам черного хода, и о том, как пристыженно она выглядела, когда наводила беспорядок в доме, и я просто не мог ответить.

— В детстве у меня был Кокер, — сказал папа. — Ее звали Пенни. Это тяжело, когда хорошая собака стареет. И когда они доберутся до конца... — Он покачал головой. — Это разрывает тебе сердце.

Вот и все. Это было именно так.

Это не мой отец разозлился из-за того, что я бросил футбол в выпускном классе, а мистер Боудич. И он был зол, как медведь.

— Ты с ума сошел? — почти закричал он. На его морщинистых щеках вспыхнул румянец. — Я имею в виду, ты что, совсем спятил? Ты станешь звездой в этой команде! Ты можешь играть в футбол в колледже, может быть, со стипендией!

— Вы никогда в жизни не видели, как я играю.

— Я читаю спортивные страницы в «Сан», какими бы дерьмовыми они ни были. В прошлом году ты выиграл этот чертов матч в Индюшачьем кубке!

— В той игре мы забили четыре тачдауна. Я сделал только по последний.

Он понизил голос.

— Я бы пришел посмотреть на ваши игры.

Это ошеломило меня и заставило замолчать. Исходящее от человека, который был добровольным затворником еще до несчастного случая, это было потрясающее предложение.

— Вы все еще можете прийти, — сказал я наконец. — Я пойду с вами. Вы покупаете хот-доги, а я -кока-колу.

— Нет, нет. Я твой босс, черт возьми, я плачу тебе зарплату, и я запрещаю это. Ты не бросишь свой последний школьный футбольный сезон из-за меня.

У меня действительно есть характер, хотя я никогда не показывал этого с ним. В тот день я так и сделал. Я думаю, было бы справедливо сказать, что я сорвался.

— Дело не в вас, дело не только в вас! Что насчет нее? — Я указал на Радар, которая подняла голову и беспокойно заскулила. — Вы собираетесь таскать ее вверх и вниз по ступенькам заднего крыльца, чтобы она могла помочиться и какать? Вы сами едва можете ходить, черт возьми!

Он выглядел потрясенным.

— Я... она может сделать это в доме … Я отложу бумаги...

— Вы же знаете, ей бы это не понравилось. Может быть, она просто собака, но у нее есть свое достоинство. И если это ее последнее лето, ее последняя осень... — Я почувствовала, как подступают слезы, и вы подумаете, что это абсурдно, только если у вас никогда не было собаки, которую вы любили. … Я не хочу быть на тренировочном поле и бить гребаную чирлидершу[91], когда она проходит мимо! Я пойду в школу, я должен это сделать, но все остальное время я хочу быть здесь. И если вас это не устраивает увольте меня.

Он молчал, сложив руки на груди. Когда он снова посмотрел на меня, его губы были сжаты так плотно, что их почти не было, и на мгновение я подумала, что он собирается именно уволить меня. Затем он сказал:

— Как ты думаешь, приехал бы ветеринар на дом и, возможно, проигнорировал тот факт, что моя собака не зарегистрирована? Сколько ему нужно заплатить?

Я выдохнула.

— Почему бы мне не попытаться это выяснить?

6

Я нашел не ветеринара, а помощницу ветеринара, мать-одиночку с тремя детьми. Нас познакомил Энди Чен, который знал ее. Она пришла, осмотрела Радара и дала мистеру Боудичу какие-то таблетки, которые, по ее словам, были экспериментальными, но гораздо лучше, чем карпрофен. Сильнее.

— Я хочу внести ясность, — сказала она нам. — Они улучшат ее самочувствие, но они также, вероятно, сократят ее жизнь -. Она сделала паузу. — Конечно, сократят. Не приходите ко мне, когда она умрет, и не говорите, что я вас не предупреждала.

— Как долго они будут помогать? — спросил я.