Сказки и легенды пушкинских мест

В фольклорном отношении наши записи имеют также и собственное право на внимание, потому что записей сказок с мест, в которых они мною собраны, мы имеем очень немного. Так, например, в богатом собрании А. Н. Афанасьева — „Народные русские сказки“ — нет ни одной сказки из Псковской области. В издании А. М. Смирнова — „Сборник великорусских сказок Архива Государственного Географического общества“ (Пгр., 1917) — из б. Псковской губ. мы находим 16 сказок (вып. 1, стр. 337—366, №№ 99—114). Однако среди них нет ни одной, близкой к стихотворным сказкам или записям сказок у Пушкина, и только одна сказка записана в Пушкинских местах, в б. Опочецком у. (№ 101). В сообщении Н. Г. Козырева „Семь сказок и одна легенда Псковской губернии“ („Живая Старина“, вып. II—IV, 1912, стр. 297—308) — тоже нет ничего, относящегося к текстам Пушкина и к Пушкинским местам.

Недостаток материалов по сказочному преданию Псковской области и Болдинского р., конечно, немало затрудняет изучение сказок Пушкина и его записей народных сказок.

Что касается характера моих записей, то большинство записей, согласно с установленными в науке требованиями, передает с возможной и необходимой точностью речь тех сказочников, от которых она записана. Я не удалялся в крайнюю сторону строгой, последовательной фонетической передачи местного говора, так как в этом случае, во-первых, я не мог и не успел бы записать всего мною слышанного, во-вторых, материал, записанный фонетически точно, был бы пригоден лишь для лингвистов, но затруднял бы чтение текстов для большинства лиц, интересующихся русскими народными сказками со стороны литературной. Поэтому, записывая сказки орфографически, я не упускал случаев указывать важнейшие типичные особенности местной народной речи, чтобы сохранить колорит местного говора. Так я поступал во всех записях, сделанных в разных местах и в разное время. Местные особенности языка данных сказок, отразившиеся в моих записях, я указываю в заметке, озаглавленной: „Для читателя“.

Необходимые пояснения и указания к приведенным текстам сказок и легенд даны мною далее, в разделе, где приводится характеристика сказочников, указания на время и место записи, варианты записанных сказок и т. п.; дается также оценка записанных мною сказок со стороны литературной и приводятся указания на отношение их к текстам Пушкина.

В заключение я должен принести искреннюю благодарность всем тем учреждениям и лицам, которые доставили мне возможность собирать, изучать и издать предлагаемые тексты сказок и легенд. Благодарю, во-первых, Географическое общество, по командировкам которого я посетил Пушкинский район и Болдинский район, во-вторых, акад. И. И. Толстого и доктора филологических наук Н. П. Гринкову, рассмотревших мой настоящий труд и давших о нем рекомендательные отзывы. Я очень сожалею, что моя искренняя благодарность не может дойти до одного лица, очень много помогавшего мне в изучении этих (и других) сказок моего собрания — покойного профессора Николая Петровича Андреева, который прочитал все данные сказки и указал мне большинство вариантов к ним. Я всегда очень ценил и никогда не забуду его доброжелательного и бескорыстного участия в этой моей работе.

С особенною признательностью я ценю доброе участие в деле издания настоящей книги глубокоуважаемого президента Академии Наук СССР С. И. Вавилова.

В. И. Чернышев

ДЛЯ ЧИТАТЕЛЕЙ

Во избежание затруднений и недоразумений при чтении сказок необходимо принимать во внимание, что в тексте сказок передаются наиболее характерные особенности говора сказочников, однако без значительных отступлений от общепринятого правописания. Поэтому, например, аканье (вада́) последовательно не показывается, так как все говоры, на которых записаны данные сказки, принадлежат к числу акающих; в отдельных, наиболее ярких случаях дается яканье (с

яло́).

Наши записи передают важные особенности в произношении согласных. Это, во-первых, цоканье (цаво́, пецка, гаряцо), чоканье (чарь, купечь), редкое дзеканье (идзи́, дзеньги) и цеканье

(цёмный, аце́ц), т на месте ч и ц (ноть, доть, наканет, маладет).

Все это — особенности старого, исчезающего произношения, которое уже в 1927—1928 гг. слышалось редко и непоследовательно. Поэтому они и отмечаются в записи нечасто, обычно лишь в тех случаях, когда эти произношения очень ясно слышались в говоре сказочников.

В наших говорах встречаются случаи шепелявого произношения согласных, именно мягкие звуки

ш и ж на месте с и з (шено — сено, шемья — семья, жемля — земля).

В псковских говорах замечательна, кроме данных особенностей, весьма последовательная мена в и у (вдарил, втерял, въехал — уехал, у

нук, у второй раз); также нередки случаи протетического в перед о и у (возеро, вобе, вумный).

Обращают внимание случаи чередования с, х, ш в некоторых глагольных образованиях типа: опояхать — опоясать, вехать — вешать, мехать — мешать.