Сказки и легенды пушкинских мест

В первой половине ноября 1824 г. Пушкин пишет брату: „Знаешь ли мои занятия? до обеда пишу записки, обедаю поздно, после обеда езжу верьхом, вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!“ (13, стр. 121). В декабре того же года поэт пишет Д. М. Шварцу: „Соседей около меня мало, я знаком только с одним семейством, и то вижу его довольно редко — целый день верьхом — вечером слушаю сказки моей няни, оригинала няни Татьяны, вы, кажется, раз ее видели; она единственная моя подруга — и с нею только мне нескучно“ (13, стр. 129). 25 января 1825 г. Пушкин пишет П. А. Вяземскому: „Жду к себе на днях брата и Дельвига — покаместь я один одинешенек; живу недорослем, валяюсь на лежанке и слушаю старые сказки да песни“ (13, стр. 135).

Итак, слушание сказок поэтом в данном случае не временное развлечение, а продолжительное занятие, род интенсивного изучения народного творчества. С этого времени, несомненно, у Пушкина устанавливается — чуждый некоторым литературным деятелям того времени — взгляд на сказку как на значительное художественное создание, мало оцененное и достойное внимательного изучения. Позднее, в апреле 1831 г., он ясно выражает это в письме к Плетневу: „Дмитриев, думая критиковать Жуковского, дал ему прездравый совет. Жуковский, говорил он, в своей деревне заставляет старух себе ноги гладить и рассказывать сказки, и потом перекладывает их в стихи. Предания русские ничуть не уступают в фантастической поэзии преданиям ирландским и германским“ (14, стр. 163).

После ранних попыток и планов литературной обработки книжной и былевой сказки в том виде, в каком она сохранилась в устах крепостных сказочниц и сказочников начала XIX в. и в литературных переработках конца XVIII в. — Радищева, Львова, Карамзина и других авторов, — Пушкин пишет в Михайловском первую для него и для всей русской литературы настоящую русскую сказку „Жених“ (1825), народность которой удостоверяется несколькими фольклорными записями. Затем, после значительного промежутка, появляются сказки: О царе Салтане (1831), О попе и работнике его Балде (1831), О рыбаке и рыбке (1833), О мертвой царевне и семи богатырях (1833), О золотом петушке (1834). С Михайловской эпохи начинается и собирание Пушкиным сказочных материалов, из которых сказка О царе Берендее, по пушкинской записи обработана В. А. Жуковским (1831), сказка О Георгии Храбром, сообщенная Пушкиным В. И. Далю, передана последним в прозе — тем, не идущим к нашей народной сказке поддельным языком и стилем, которым Даль пересказывал произведения этого литературного рода. Кроме того, в бумагах Пушкина осталось несколько не использованных им сжатых пересказов сказок: 1) О Кащее Бессмертном и Иване царевиче, 2) О царе, неверной его жене и мудром сыне, 3) три демонологических рассказа о проклятых детях (483—489).

О сказках Пушкина написано несколько исследований, статей и заметок (Сумцов, Яворский, Майковы, Л. Н. и В. В., Трубицын и др.), и все же сказки великого поэта остаются мало изученными. Главная причина этого — недостаточность собранных материалов. Например, для сказки О рыбаке и рыбке мы имеем русские варианты не вполне доброкачественные, а для сказки О золотом петушке не имеем совсем никаких. Отметим, что научное исследование пушкинских сказок (Сумцов, Яворский) строилось чаще всего в плане историко-сравнительном. Таким образом, авторская задача, которую ставил поэт, план и построение его повествования, стиль, язык, ближайшие литературные источники — все это оставалось за пределами исследования представителей этой школы.

Полагаем, что общая задача изучения сказок Пушкина сводится к: 1) выяснению материалов, которые фактически были или могли быть источниками его сказок; 2) изучению способов, которыми поэт использовал эти материалы; 3) исследованию конечного результата его творчества — самого текста его сказок.

Во исполнение первой и основной задачи — собирания материалов, имеющих ближайшее отношение к сказкам А. С. Пушкина, я посетил летом 1927 г. Пушкинскую волость (ныне Пушкинский район) б. Опочецкого уезда, прожил около трех недель в окрестностях села Михайловского, около Тригорского, познакомился с несколькими лицами, знавшими сказки, и записал от них все, что мог и успел. В этот раз всего записано было мною 50 сказок. В числе их оказалось несколько, имеющих близкое отношение к сказкам А. С. Пушкина.