Сказки и легенды пушкинских мест

Мачеха обозлилась. „Давай, говорит, мужик, Буренушку зарежем“. Мужик говорит: „Не надо. Это, говорит, отказа́ла Аленушке мать“. Мачеха загнала мужика, велит резать и резать. Старик согласился. Начали ножи вострить, котлы воды греть. Аленушка вышла, начала плакать: „Буренушка, хотят тебя резать. Ножи вострят бурлатные [булатные], котлы кипят немецкие“. Она говорит: „Ну, не плачь, Аленушка, мою кровку разлей подо всеми трюми [тремя] окошечкими. Мое ушко посади под середним окошечком“. Вышел старик корову резать. Аленушка взяла чашечку, налила крове, разлила ее подо всеми окошечками, а ушко посадила под середним окошечком. Насолили целу кадушку мяса.

И вырос сад большой, и под середним окошечком колодец хороший. Ехал барин[40] и говорит: „Кто бы мне из этого сада вынес яблочка, водички, то я из этого дома взял бы девчонку замуж“. Мачеха услыхала и послала родную дочь за яблокими и за водой. И она вышла, стала черпать воды — и вода стала спущаться ниже и ниже; стала яблоков рвать — оне выше и выше. Потом послала другую дочь. Другая дочь стала черпать воды — и тоже она стала ниже и ниже. Стала рвать яблоки — оне выше и выше. Послала третью дочь. И третья дочь стала черпать — вода ниже и ниже. Стала рвать яблоки — они выше и выше. Потом она пошла сама, мать. Яблоки выше и выше. Она взяла кочерьгу и не достала кочерьгой. Стала черпать воды — вода ниже и ниже. Она взяла крюк — и крюком не достала.

[41]

Послала Аленушку. Аленушка взяла блюдечко — ей падают яблоки в блюдо. Стала чайной чашкой черпать воды. Вода стала выше. И подала ему пить, и он напился. И говорит: „Будь [почти: бучь] моей невестой. Приеду за тобой скоро я“. И вот нарядили Баби-яги доч [„ч“ твердое],[42]

посадили за стол, а Аленушку положили под колоду. Приехал жених. Посадили с невестой рядом, а мачеха пекла блины.

Подбежала к окошку собачка: „Хам, хам, Аленушка под колодой лежит, а Баби-яге дочь за столом сидит“. — „На, пес-псище, блинище, уйди от окошка!“ Барин маненько понял, чего собака лаяла. Подошел к окошку петушок и запел: „Кику [!], Аленушка под колодой лежит, а Бабе-яге дочь за столом сидит.“ — „На, пес-псище,[43] блинище, уйди от окошка!“

Царь [потом поправилась] жених понял в чем дело и пошел на двор под колоду. Вынул ее [Аленушку] из-под колоды, умыл, нарядил, и сели на тарантас и поехали. И за ними и сад, и колодец, и кадушка мяса, и жеребеночек Алешенька, и братец Иванушка. Приехали к жениху. Аленушка говорит: „Эх, братец Ва́нюшка, забыла я в бане колечко с мыльцем. Пошел [пойди] возьни, только мыльца не лижи“. Он пошел и мыльца лизнул,[44] колечко повесил на рожок и бежит козелком. Сестра удивилась, испугалась, начала его ругать. А ее муж отвечает: „Не ругай, не брани, будет он у нас гулять по саду, и мы будем его покоить“.

Прожили оне немного. Мачехина дочь родная и говорит: „Пойду, говорит, навешшу сестричку Аленушку“. Потом пришла она. Увидал царь и привязал ее к седлу — и всю растрепал.[45] Пошла другая сестра навешшать, и эту привязал к седлу и растрепал. Пошла сама мачеха с последней дочерью. Нашла дочерину ногу. Говорит: „Это доченькина кочерыжка“. Потом нашла руку. „Это, говорит, доченькины грабельки“. Потом нашла голову. „Это, говорит, доченькино поме́льце

“.

Потом пришла она к дочери, а мужа нет у ней. Он отлучился нахо́ту [на охоту]. Потом она подошла к Аленушке и говорит: „Пойдем, говорит, Аленушка, в свеженькой водичке в речке искупаемся, а моя дочь посидит в дому́“. Пошли они купаться, и привязала она ей на шею камень и утопила ее. И сама пришла свою дочь уложила на кровать.

Приезжает домой царь. Видит, что у нас стоит сад не зеленый? Взошел он избу. Видит у него барыня больная. И вот она говорит: „Зарежь ты козлененочка, мне охота козлиного мяса“. Козелок услыхал и говорит: „Барин, барин, пусти меня на реченьку, кишочки промыть, твоей барыне почище поесть“. Он его пу́стил.

Он пришел на речку и заплакал: „Аленушка, сестриченька, хотят меня резать“. Она вымырнула и говорит: „Братец Иванушка, мне вылезти нельзя. На мне, на шее тяжел камень висит, мое сердце люта змея сосет.“ Козелок обратно пошел домой. Барыня говорит опять: „Зарежь его“.

На другой день козелок опять стал проситься на речку. Барин догадался и послал слуг за нём [за ним] следом же. Подошел козелок к речке и заплакал: „Аленушка,сестриченька, хотят меня резать.[46] „Братец мой, Ва́нюшка, мне вылезти нельзя. На шее тяжел камень висит. Сердце люта змея сосет“.