Сказки Рускалы. Царица Василиса (СИ)

С трепетом Кощей коснулся моих губ. Волшебный момент первого поцелуя заставил сердце дрогнуть от счастья. Я отвечала на каждое касание, на каждый вдох. Не хватало воздуха, чтобы надышаться родным, теплым запахом милого. Вкус его губ пьянил медом. Раз. два, три, четыре — часто-часто билось сердечко любимого. Раз, два, три — затихало на миг и снова барабанило, словно град по крыше. Казалось, в груди Кощея не одно, а целый десяток сердец.

—  Единственный мой, — стесняясь, шептала я. — хочу стать женой тебе, и нет для меня никого иного.

—  Правда?

Бессмертный выглядел счастливым мальчишкой. Наивный, нежный взгляд обычно тяжелых глаз изменил его до неузнаваемости.

—  И не сомневайся. Только бы башмачки найти. Ой, страшно. — я зажмурилась.

—  Ничего не бойся. Чую — всю землю перерою, если надо — моря осушу, но найду. Мне после твоих слов отступать некуда.

—  Кощеюшка, а как домой-то охота. Скорее бы это все закончилось.

—  Потерпи, любимая. Я и сам жду не дождусь, когда на родную землю вернемся. А сейчас спать пора. — колдун легким поцелуем навел густую дрему.

—  Как там Тишка с Ягой справляются? — Сладкая зевота забирала последние силы.

Справятся, — улыбнулся Кощей, укутывая в нежные объятия.

Глава 8

С рассветом Кощей и Соловей объяснили Градьке, как найти спрятанную от глаз людских Глухомань, и отправили в дорогу. Оставалось надеяться, что парню там понравится. Уж Малуша с Немиром не выгонят точно.

Коней оставили лешему. Старик обрадовался прибавлению в хозяйстве. Не знаю, на кой они ему: может, целину распахать решил, а может, по лесу кататься станет.

После ночи в объятиях жениха на теплой печке прохладное дождливое утро казалось мерзким. Небо густо затянуло серым, и надежда на погожий осенний день покинула меня. Придется шлепать по лужам. Не ливень — и на том спасибо.

На этот раз клубок не повел нас к дороге. Наоборот — уводил по тропе глубже в лес. Кощей шел впереди, то и дело оборачиваясь на нас с Соловьем. А разбойник-то ожил после вчерашней бани и доброго сна! Синие круги под глазами исчезли, щеки налились легким румянцем. Вот он — прежний Соловей: мокрые от дождя темные шелковые волосы до плеч, глаза раскосые хитрые, да фигура, что березка, стройная — встретишь такого на улице и не поверишь, что преступник государственный. Скорее, за царского прислужника сойдет.

—  Места знакомые больно.— Кощей глубоко вдохнул влажный воздух.

—  Я тут не бывал, Кош. — пожал плечами Соловей.

—  И я не бывала... вроде.

—  Принюхайся, Василисушка. Да не своим носом, лисьим, — серьезно посоветовал жених.

—  Откуда у меня нос лисий? — усмехнулась я.

—  Будет даже волчий — стоит только захотеть. — не оборачиваясь, настаивал Кощей.

Простой какой, вы поглядите! Словам жениха не поверила, но из любопытства и впрямь захотелось попробовать, как лиса чует. Вертела эту мысль в голове, вертела, и вдруг сотни резких запахов ворвались в ноздри. Я зашлась в приступе кашля — просто невыносимо чувствовать столько всего! Где-то живность сдохла, а ощущение, будто прямо у меня под носом. Листва опавшая смердела гнилью. Недалече гулял мишка, хоть и не видно, но ошибки быть не может.

—  Это с непривычки, душа моя.— Колдун заботливо поднес мне флягу с водицей.

—  Жуть, да и только, — запив кашель, старалась дышать реже. — Как лисы не дохнут от этого смрада?

—  Дело привычки. — Соловья явно забавляла ситуация.

—  Среди остальных есть знакомый запах, — Кощей еще раз глубоко вдохнул.

—  Ну, не знаю. — я побоялась повторить за женихом,— ничего особенного, по-моему.

Отчаянно боролась за возвращение своего нюха, но на это ушло куда больше времени, чем рассчитывала. Когда наконец-то получилось, и сводящая с ума вонь отступила, мы вышли к лесному поселению. А местечко-то и впрямь знакомое: десяток избушек, а с краю — дом старика, где мы провели ночь перед тем, как нашли тайную тропу к царству Кощея. Увлеченная собственным носом, я и не заметила, как березовый лес сменился толстенными соснами. Клубок прилично исхудал. Совершив последний оборот, он до конца размотался прямо у крыльца избушки деда.

—  Неожиданно, — колдун с удивлением почесал лысый затылок.

—  Выходит, тот дедушка и есть чеботарь Сом.

—  Видать, я один не понимаю, о чем вы толкуете.— Соловей с интересом оглядывал пустующее поселение. — Да тут, похоже, людей нет.

—  Один был.— Колдун ступил на крыльцо и забарабанил кулаком в дверь. — Отец, ты дома?

Скрип несмазанных петель дал понять — не заперто. Горница пустовала. На столе и сундуках приличный слой пыли, прохладно, как на улице. Хилая печь явно давно не топилась.

—  Ушел...— Лавка громко скрипнула под женихом.

—  Немудрено, — я присела рядом, — ты ведь его омолодил.

—  Да расскажите уже! — взмолился Соловей.

—  Гостили мы с Василисушкой в этой избушке недавно. Хозяином дед дряхлый был, все просил его со свету сжить, мол, не идет к нему смерть. Ну, я поразмыслил и решил старику помочь, как умею — оставил молодильной водицы. Кто же знал-то?

—  Мы даже имени его не спросили, — грустно вздохнула я. — Где теперь искать?

—  Ну даете!— хмыкнул разбойник.