Сказки тесного мира

Как-то раз, разбирая вещи, он наткнулся на клочок киноленты. Повесил на стену белый экран, достал бобину с 8-миллиметровой плёнкой, на которую сам когда-то снимал, зарядил в проектор, включил...

На мерцающем экране танцевала его Кира, любимая, чудесная Птица.

Сан Саныч остановил запись, снял бобину, сломал и стал ожесточенно рвать ленту. Рвал долго, точнее – мял, затем достал из недр шкафа белоснежную балетную пачку, пуанты, поджёг их прямо в комнате, а потом, опомнившись, приволок ковшик воды, залил огонь, бросился к плавающим в воде обрывкам, принялся рассматривать плёнку на свет и склеивать клочки прозрачным скотчем. Ничего не получалось. Тогда он позвонил.

Благодаря некоторым связям, его пустили в ту самую гримерку, где они познакомились.

Он не понимал, зачем так поступает, но чувствовал, что это – единственный правильный его поступок с тех пор, как Кира исчезла.

За окном постепенно темнело. Его никто не беспокоил. Он сидел перед зеркалом и неумело, мазок за мазком, закрывал лицо гримом, лицо старика с глазами старика, к которым никак невозможно привыкнуть. Гримировался и вспоминал свою жизнь. С Кирой и без.

*

Голый пожилой Сан Саныч сидит перед зеркалом в своей комнате за столом и пристально смотрит в глаза отражению. Улыбается. Берёт в руки и примеряет маску птицы. Снимает.

Выдавливает из тюбика капельку клея; капнув на перо, прикладывает его к лётному шлему; прижимает. Одной рукой достаёт из пачки сигарету; щёлкнув зажигалкой, с удовольствием затягивается; ещё несколько раз щёлкает, подносит огонёк к чучелу птички, которую ставит на медный поднос. Птичка вспыхивает.

Сан Саныч в чёрном балетном костюме лебедя, в кожаном лётном шлеме с пером, с магнитофоном в руке, стоит на лестничной площадке и ждёт лифта. С верхнего этажа спускается кошка; испуганно смотрит на странного. Появляется девочка лет трёх-четырёх. Улыбается и смотрит на Сан Саныча чуть насмешливо, но почти восхищённо. Открываются двери лифта. Быстро юркнув в кабину, Сан Саныч облегчённо вздыхает.

“Лебедь” выбирается на крышу, ставит магнитофон и включает. Над городом льётся Сен-Санс, та самая музыка, которая наконец-то вырвалась на свободу. Сан Саныч вспоминает глаза соседской девочки.

Он начинает танцевать. И вдруг кажется ему, что танцует он не на крыше, а на сцене, на тёмной сцене, в ярком луче прожектора, где-то неподалёку от той самой гримёрки.

Танец его завораживает.

Сан Саныч запрокидывает голову и снова видит над собой ярко-синее небо в облаках. К нему слетаются птицы. Окружают его и поднимают, танцующего. А потом исчезают, тают, все, кроме одной крошечной птички. А она, плавно взмахивая крыльями, проникает в его грудь и там остаётся. Появляется Кира, появляется в танце, тут же, в том же пространстве, что занимает Сан Саныч, она отделяется от него, и если бы кто-нибудь из людей находился в эти минуты рядом, он увидел бы их обоих: Киру и Сан Саныча, кружащих в одном фантастическом танце, перекрывая друг друга, но не соприкасаясь, словно два призрака. А потом она исчезает, растворяется в нём, сливается с ним в одно существо, волшебное и крылатое, как ангел. И тогда, впервые за всё время, которое Сан Саныч прожил без Киры, лицо его озаряет улыбка настоящего счастья.

*

Он лежал на асфальте лицом вверх. Ноги были плотно сжаты, а носки пуант разведены; руки Сан Саныч раскинул в стороны и чуть вверх, глаза восхищённо вперились в тёмные небеса, на губах застыла улыбка. А ещё ко лбу его прилипло крохотное серое пёрышко. На груди, на уровне сердца Сан Саныча, под одеждой, начинается какое-то движение. Это не сердцебиение – кажется, кто-то хочет выбраться из-под матерчатых пут. И выбирается. Маленькая птичка освобождается из складок одежды, расправив крылья, взлетает и быстро превращается в точку. Куда она полетит и что увидит со своей высоты? Птица, летящая наверху... О чём она думает? Кем хочет быть? Может – часами?..

Сон это или нет – поди разбери, когда в упор на тебя смотрит огромный птичий глаз – таинственный и страшный, как сон. Секунду, секунду... глаз превращается... Это не птица. Это же Сан Саныч, это его глаз. Его лицо. Его улыбка. Куда он смотрит? Вслед птице? Да нет. Он почти забыл о ней, они расстались по-доброму. Он смотрит на тебя. И улыбается. Браво, Сан Саныч!..

*

Ты уходишь от фотографии балерины. Ты медленно отступаешь спиной к выходу. За гримёрным столиком никого нет. Ночной ветер налетает порывами и своевольно стучит створкой распахнутого окна.

"ОХОТА И СОН"

Завершающая