Сказку заказывали?

Пальцы соскользнули. Сосуд упал в воду с громким звуком, практически мгновенно уходя на дно.

Спина затвердела, словно вдоль позвоночника вбили длинный деревянный кол. Я понимала, что давно перестала придерживаться плана: «выдавай себя за Василину», но всё же не рассчитывала на разоблачение лоб-в-лоб.

Теперь понятно, почему он захотел пойти со мной. Нужен был разговор без лишних ушей, а Цветочек мог помешать.

— Если ты считаешь, что располагая подобной информацией, теперь можешь убить меня без последствий для себя, то спешу огорчить, — произнесла, обернувшись. — Я всё равно…

Слова застыли в горле непроглатываемым комом, по ощущениям вовсе превратившимся в наждачную бумагу.

За спиной сорвалась с пронзительным криком птица. Я еле слышно выдохнула спёртый в лёгких воздух через зубы, поражённо рассматривая то, что находилось впереди.

— Что? — уже не так уверенно спросил Лефтерис, явно испуганный моим перекосившимся лицом.

— Не делай резких движений.

По его виску скользнула капля пота. Я молча проследила за ней взглядом, не зная, как следовало поступать в таких случаях. Извините, в школе на уроках ОБЖ подобному уж точно не обучали.

Бывший император как-то весь втянулся, а после крайне медленно повернул шею, поднимая голову немного вверх. Не знаю, как он не закричал в этот момент. Не знаю, как сама не издала ни звука, когда только увидела.

За спиной Лефтериса, опираясь на шесть пар длинных лап, стояло это. Паукообразное чудовище с невъебенно огромных размеров. От начала спины до конца лап метров девять — не меньше.

Толстое брюхо, покрытое грязно-коричневыми пластинами и отвратительная белая морда, больше похожая на маску. С пустыми черными глазницами и пастью, вытянутую в неестественной улыбке.

Хотелось закричать от леденящего ужаса, окатившего лёгкие, словно вместо крови по венам пустили жидкий азот.

Теперь рассказы Данталиона не казались настолько уж неправдоподобными. Я видела это своими глазами. И, что хуже всего, это тоже видело нас. И отступать явно не собиралось.

Иногда говорили, что в критических ситуациях у людей открывается второе дыхание. Разум начинает работать на износ, как и тело. Что организм способен выдавать такие кульбиты, о котором в спокойное время и подумать не мог.

Только вот меня что-то резко не осенило, да и сил не прибавилось.

Единственное, что хотелось, так это бежать дальше, чем видят собственные глаза. И только понимание собственной никчёмности останавливало. Ведь догонит, схватит и сожрёт. Преимущество явно не на моей стороне.

Его вовсе не было.

Секунды растянулись в бесконечные часы. Лефтерис находился ближе меня. Если сорвется, то тварь вначале будет занята им. И, нет, я не эгоистка, просто здраво расценивала собственные шансы.

К черту всё.

Даже если я выберусь, то всё равно умру. Хреновы подвенечные узы. Положение не просто было проигрышным, оно приобрело статус «безысходное» и не думало меняться.

Зря я не вернулась обратно, когда заметила, что свернула не туда. Нужно было идти в прежнее место, возможно, не было бы этой встречи. От осознания собственной халатности, стало ещё хуже.

Тварь согнула лапы, опускаясь чуть ниже. Лефтерис закаменел, боясь сделать лишний вздох, морда монстра находилась всего в метре от его головы. Но я то прекрасно видела, как сильно дрожали его плечи.

Нет, не от страха, хотя тот тоже имел место быть.

Приближался приступ.

Умирать не хотелось. Сейчас я как никогда остро ощутила жажду к жизни. Пожалуйста. Господи, пожалуйста. Нужно было чудо. Просто огромное чудо, чтобы нас пронесло.

И оно случилось, только не так, как нужно.

Тварь сделала шаг вперёд, после ещё один. Оно прошло над Лефтерисом всего в десятке сантиметров пронося огромное брюхо, свисающее гораздо ниже морды, над макушкой мужчины.

Это направлялось ко мне. Довольно-таки целеустремлённо двигаясь, пока не остановилось совсем рядом. Меня даже не трясло. Меня просто колотило от ужаса. «Паук» открыл пасть, обнажая острые зубы в виде треугольников, наклонившись ближе.

Невольно подняла голову, заглянув в пустые глазницы. Оно тяжело дышало, вывалив толстый покрытый желтой слизью язык наружу. От него кисло пахло. На самом кончике были бугры, внутри которых скопился белый гной.

Не в силах выдержать подобное, закрыла глаза. Я никогда не была настолько храброй, чтобы так уверенно смотреть в глаза собственной смерти. Это было выше моих сил.

Вонь усилилась, а после нечто мокрое и гладкое прочертило дорожку от подбородка, по щеке к виску. И ещё раз. Не знаю, как меня не вырвало от отвращения.

За это время я успела раз пять попрощаться с жизнью и попросить у всех прощения, но ужасающей смерти не происходило.

Наконец, мой воспалённый от ужаса мозг выдал безумную идею. Может… оно меня вылизывало?

Осторожно открыла глаза, поняв, что наступать и жрать меня пока никто не собирался. Тварь не перестала выглядеть менее жуткой, но агрессии пока не проявляла. Лишь тяжело дышала и нависала, двигая кончиком языка из стороны в сторону.

Сзади раздался судорожный кашель Лефтериса. Но «паук» никак не среагировал, похоже, отдавая мне всё своё внимание.