Скользящая сквозь время

Я с удовольствием уселась, привалившись спиной к толстому стволу. Вытянула уставшие от бесконечной ходьбы ноги, закрыла глаза и, видимо, задремала, потому что возглас Шаттина прозвучал очень неожиданно:

— Светлейшая, ужин готов. Поешьте перед сном.

Я открыла глаза.

Шаттин присел передо мной с тарелкой и куском хлеба.

— Вам надо поесть, вы сегодня много сил потеряли.

— Да, — кивнула я. — Надо. Спасибо.

И, вдохнув запах пищи, почувствовала, как я, оказывается, проголодалась.

Минут десять мы молча жевали, потом Фаррит собрал посуду и отправился на речку её мыть, а Шаттин отвязал второе одеяло и, расправив, положил его рядом со мной:

— Укройтесь им и отдыхайте, Светлейшая.

— А вы?

— Нам не привыкать спать на земле, — улыбнулся Вождь. — Мы — воины.

Ну, да. Конечно. Лето же, не замёрзнут. А похолодает — у костра погреются.

Я со вздохом облегчения растянулась на одном одеяле, укрывшись другим, и только тут обратила внимание, что Шаттин укладывается спать, а Фаррит, которому выпало первое дежурство, сидит, опершись спиной о ствол дерева, и ни один из них костёр разводить не собирается.

Я села. Уже улёгшийся Шаттин мгновенно повернулся:

— Что, Светлейшая?

— А костёр? Костёр на ночь вы разводить не собираетесь?

— Нет. А зачем? — с недоумением спросил Вождь.

— Ну… Вы ночью не замёрзнете?

— Нет, не замёрзнем, — улыбнулся Шаттин. — Ночи сейчас тёплые.

— А как же комары? Дым костра их бы отпугивал. Или у вас нет комаров?

— С ними я договорился, — ответил Шаттин. — Они будут кусать нас. Вас, Светлейшая, они не тронут.

— Чего? — мне показалось, что я ослышалась. — Как — договорился? И они что, разбираются, кого можно кусать, а кого нет? Им разве не всё равно?

— Я договорился, — терпеливо повторил Вождь. — Я дал им попробовать свою кровь. И Фаррит тоже. Они полетят на её запах. Вас они не тронут, Светлейшая.

— Понятно, — растеряно пробормотала я. — А себя вы, значит, на съедение отдаёте.

— Кушать все хотят, — пожал плечами Шаттин.

Я снова растянулась на одеяле. Повозилась, устраиваясь поудобнее, и вдруг поняла, что, не смотря на усталость, спать совсем не хочу. Видимо, перебила сон, подремав перед ужином. Да и не темно ещё было. Летом темнеет поздно, и сумерки ещё только начинали окутывать землю.

Посмотрела на лежащего с закрытыми глазами Вождя: спит или не спит? И шёпотом спросила:

— Шаттин, ты спишь?

Мужчина резко сел, посмотрел вопросительно:

— Нет. Вам что-то нужно, Светлейшая?

От его готовности мне услужить мне стало неловко. Ладно, самой неймётся, а он-то почему меня развлекать должен за счёт своего отдыха? Пробормотала смущённо:

— Нет. Мне просто не спится. Но если ты устал…

— Я не устал, — перебил меня Шаттин. — И с удовольствием поговорю с вами, Светлейшая. Спрашивайте, что вас интересует?

Я села, укутавшись в одеяло, и начала расспрашивать Шаттина об обычаях его племени и об их отношениях с флограссами.

Шаттин отвечал охотно, не таясь, и я узнала много интересного, пока вокруг нас сгущалась тьма. Так, я выяснила, что в Феллии очень мягкий климат, зимы практически нет, поэтому урожаи здесь собирают по три раза в год. Так что, голод им не грозит, и на полях они особо не надрываются. Одежду шьют сами. Впрочем, если учесть, что мужчины почти весь год ходят босиком и в одних штанах, а женщины обходятся лёгкими платьями, не так уж много им этой одежды и надо. Зато мастериц, умеющих красиво вышить головную повязку или поясок на платье, очень ценят, потому что, оказывается, в этой вышивке зашифрована вся биография человека: из какого он племени, из какого рода, женат ли он или замужем ли она, есть ли дети — всё можно прочитать по узорам. И составить нитками красивый рассказ на ограниченном пространстве может далеко не каждая вышивальщица.

У каждого племени есть, помимо общих работ, какая-то своя специализация. Кто-то разводит овец и снабжает другие племена шерстью для вязания тёплой одежды и обуви на прохладную зиму, где-то — великолепные мастера по выделыванию шкур, в каких-то племенах разводят верховых животных и так далее. Особым уважением пользуются умелые кузнецы, могущие не только вьючных животных подковать, но и выковать оружие, предметы для сельхозработ, домашнюю утварь. Обмен изделиями происходит на ярмарках, которые проводятся два раза в год: весной и осенью. Но, конечно, никто не запрещает при необходимости самому прийти в нужное племя и договориться с умельцами о необходимых товарах. И, кстати, в каждом племени есть свои художники, музыканты и поэты-сказители, среди которых на ярмарках проводятся своего рода конкурсы. И Шаттин был очень горд, что на последнем конкурсе среди поэтов победил сказитель из его племени.

— Я прикажу ему создать балладу о вас, Светлейшая, — закончил свой рассказ Вождь. — Он будет счастлив от оказанной чести.

Я только улыбнулась в ответ.

Пока Шаттин говорил, темнота сгущалась, становилась всё плотнее, непроницаемее, я уже с трудом видела лицо сидевшего рядом мужчины.

И вдруг из-за крон деревьев появилась огромная луна и осветила поляну серебристым мерцающим светом.