Скрытые картинки

Беглая проверка паспортов Теда и Каролины, обнаруженных в ящике комода в их спальне, показала, что они никогда не бывали в Испании.

А когда Йожефу, твоему отцу, позвонили, он подтвердил несколько ключевых моментов моей истории, в том числе марку и модель машины его жены – эта информация не была известна широкой публике.

На следующее утро в семь тридцать детектив Бриггс отправилась в «Старбакс», чтобы купить мне травяной чай и сэндвич с яйцом и сыром. Кроме того, она пригласила Адриана присоединиться к нам в комнате для допросов. Он всю ночь просидел в вестибюле на неудобной металлической скамье. Он так крепко меня обнял, что даже оторвал от пола. И после того, как мы оба перестали плакать, мне пришлось рассказать ему всю историю с самого начала.

– Прости, что не успел приехать раньше, – сказал он.

Оказалось, что это Адриан вызвал полицию, когда приехал ко мне и обнаружил в моем домике на полу мертвого Теда Максвелла.

– Зря я поехал в Огайо, – сказал он. – Если бы я остался с тобой в Спрингбруке, ничего этого не случилось бы.

– А может, мы сейчас оба были бы мертвы. Без толку изводить себя этими мыслями. Не вини себя.

От озера Сенека до Спрингбрука пять часов езды, но в то утро твой отец преодолел этот путь за три с половиной. Я могу только воображать, какие чувства он испытывал, мчась в машине по шоссе. Мы с Адрианом все еще находились в полицейском участке, без конца поглощая сладости, чтобы не уснуть, когда появился твой отец. Я до сих пор помню тот момент, когда детектив Бриггс ввела его в комнату. Он был высокий и худой, с всклокоченными волосами, косматой бородой и с глубоко запавшими слезящимися глазами. Сначала я приняла его за арестанта из соседней камеры. Но он был одет как фермер, в грубые рабочие ботинки, джинсовый комбинезон и фланелевую рубаху. Он упал передо мной на колени, взял за руку и заплакал.

Я могла бы написать целую книгу про то, что было дальше, но постараюсь быть краткой. Ты уехала вместе с отцом на озеро Сенека, а Адриан вернулся в Нью-Брунсуик, чтобы доучиться на последнем курсе Ратгерского университета. Он предложил мне поехать с ним, пожить в его квартире, пока я обдумываю, что мне делать со своей жизнью дальше. Но весь мой мир перевернулся с ног на голову, и я побоялась брать на себя серьезные обязательства в момент слабости. Поэтому я поселилась в гостевой комнате у моего куратора.

Возможно, шестидесятивосьмилетний мужчина не покажется тебе идеальным соседом, но Рассел – человек спокойный и чистоплотный, к тому же он исправно забивал кладовку самыми разнообразными видами протеинового порошка. Я устроилась на работу в магазин беговых кроссовок, чтобы как-то перекантоваться. У тамошних сотрудников сложился маленький неформальный беговой кружок, и я начала тренироваться с ними по утрам два-три раза в неделю. Я нашла хорошую церковь, где было много двадцати- и тридцатилетних прихожан. Я снова стала ходить на собрания «Анонимных наркоманов», где делилась своей историей, чтобы помочь другим.

Я хотела навестить тебя в октябре, в твой шестой день рождения, но врачи, которые курировали тебя, посоветовали не делать этого. Они сказали, что ты все еще слишком хрупка и уязвима, что ты до сих пор воссоздаешь свою подлинную личность. Они разрешили нам разговаривать по телефону, но только при условии, что инициатива будет исходить от тебя, а ты никогда не проявляла никакого желания со мной поговорить.

Но твой отец все равно звонил мне пару раз в месяц, чтобы рассказать о твоих успехах; кроме того, мы с ним часто переписывались по электронной почте. Я узнала, что вы с отцом живете в большом фермерском доме вместе с твоими тетей, дядей и двоюродными сестрами и что вместо детского сада ты ходишь на кучу занятий: арт-терапию, разговорную терапию, музыкотерапию, куклотерапию, игротерапию и все такое прочее. Твои врачи были поражены тем обстоятельством, что у тебя не осталось совершенно никаких воспоминаний о том, как тебя посреди ночи вытащили из постели, унесли в лес и посадили на дерево. Они пришли к выводу, что твой мозг отреагировал на травму, вытеснив эти воспоминания.

Твой отец был единственным, кто знал, что произошло в ту ночь в лесу на самом деле. Я рассказала ему всю историю целиком, и, разумеется, это кажется полным бредом, но когда я послала ему фотографии рисунков твоей матери в ее неподражаемом стиле, у него не осталось никаких сомнений в том, что я говорю правду.