Возвращаясь в отделение, я наткнулся на стройную женщину в белом халате, который, в отличие от многих врачей, был у нее застегнут на все пуговицы. Что меня заинтересовало, так это то, что под халатом не угадывалось никакой одежды, кроме тонких черных чулок.
– Ангус?
Меня уже несколько лет никто не называл Ангусом, кроме моих родителей.
– Шарлотта!
– Для тебя – доктор Грант.
Я так и не понял, шутка это была или нет.
– Доктор Грант, – улыбнулся я.
Ее лицо осталось серьезным.
– Что ты тут делаешь? – спросил я.
Было очевидно, что она здесь работает, но я раньше не встречал ее в отделении скорой помощи и не видел ее имени в списках врачей в приемном покое.
– Я – кардиолог. Только пришла, и вот меня уже вызвал какой-то студентик. А ты что?
– Я тот самый студентик.
Она нетерпеливо вздохнула:
– Ну ладно. Где она?
Я отвел ее к кушетке, где лежала миссис Коллинз, и отошел в сторону, когда она задвинула штору вокруг кровати. Никогда не мог понять, к чему эти шторы. Они создают совершенно неправильную иллюзию личного пространства, а на самом деле из-за шторы люди еще больше стараются подслушать, что там происходит. Я топтался рядом, надеясь уловить что-нибудь в равнодушном профессиональном тоне Шарлотты.
– …Так, понятно. Миссис Коллинз, сейчас медсестра поставит вам капельницу, и мы посмотрим, как она подействует. Надеюсь, что очень быстро мы сможем привести вашу руку в порядок.
Штора откинулась раньше, чем я был к этому готов, и, конечно, я почувствовал себя так, словно меня поймали за подслушиванием.
По ее голосу в беседе с пациенткой я не мог понять, что она взволнована и ситуация критическая, но по ее лицу теперь и по тому, как она ринулась к стойке регистратуры, было понятно, что она в ярости. Она приказала медсестре немедленно поставить старушке гепарин внутривенно.
– А потом привезите ее в мое отделение, ясно? Какая тупица должна была зарегистрировать пациентку и вызвать врача?
Медсестра за стойкой явно струсила:
– Ее нет, она на обеде.
– Считайте, что ей очень повезло!
И опять Шарлотта повернулась быстрее, чем я мог ожидать, так что оказалось, что я преследую ее, и пошла в мою сторону.
– А вы молодец, доктор Макдоналд! – сказала она строго и едва заметно подмигнула, проходя мимо.
Аромат ее экзотических духов еще пару секунд стоял в воздухе после того, как она ушла, хотя бы немного отвлекая от привычного тяжелого запаха антисептиков, которые мало маскируют вонь в переполненном приемном покое отделения скорой помощи.
Под конец учебного дня к нам с футбольного матча привезли несколько мальчиков с разными спортивными травмами, но временного затишья в начале вечера, которое бывает до того, как начинают поступать пострадавшие от алкоголя люди, в этот раз не случилось – произошла серьезная авария: пострадало семнадцать человек, один с летальным исходом.
В пять меня попросили остаться еще на одну смену, и у меня было всего несколько минут, чтобы быстро позвонить Люси на мобильный – мы как раз только купили себе телефоны, узнав, что будем проходить интернатуру в разных больницах. Сложно представить, но еще совсем недавно телефоны не имели выхода в интернет и использовались только для связи в экстренной ситуации. Я стоял у входа в приемный покой, поскольку пользоваться мобильными телефонами внутри здания больницы было запрещено, и слышал приближающийся вой сирен. Когда я говорил о том, что меня не коробило от вида травм, это было до того, как я увидел людей с обгоревшими лицами. Странно, но чувство ужаса не заставило меня бежать прочь, потому что я знал: моя помощь сейчас очень нужна. Адреналин добавляет сил. Ты просто делаешь то, что должен. Живешь текущим моментом. Перед прибытием следующей кареты «Скорой помощи» у тебя есть только время отдышаться. И, стоя на том же месте у входа, я вдруг понял, что
В этот вечер я начал курить. Вам кажется, врачи не должны курить, раз они так хорошо знают, насколько это опасно для здоровья. Но все не так. Когда ты видишь, насколько хрупка человеческая жизнь, ты теряешь интерес к какому-то своему будущему здоровью. Я курил в школе. Это было обязательно, иначе прослывешь слабаком. И когда медбрат, стоявший рядом со мной у входа, предложил сигарету, для меня это был как жест солидарности, который нужно принять.
Я был на ногах до половины двенадцатого ночи. То есть шестнадцать часов кряду. Усталости я не чувствовал, но я бы сразу вернулся в свою квартиру, если бы не встретил Шарлотту на выходе из больницы.
– Ангус! – окликнула она меня. – Ангус!
Я не мог понять, почему она повторно окликнула меня: раздраженно или просто настойчиво?
Она только освободилась после смены.
– Как дела у миссис Коллинз? – спросил я.
Кажется, дело с этой старушкой было так давно, с тех пор я словно прожил несколько жизней.
– Думаю, нам удалось спасти ее руку, – проговорила Шарлотта. – Можно сказать, ей повезло, что ты ее нашел. Моему коллеге не сообщили, что у старушки срочный диагноз.
Я подумал: интересно, она прикрывает коллегу или это правда?