Скучная история или Исповедь бывшего подростка

В другое время я бы прыснула от смеха, представив себе толстую фигуру бабы Зои в фартуке и косынке, лихо пританцовывающую танго около плиты – но сейчас мне было не до того. Я угрюмо жевала остывшие щи и думала, где черти носят эту Сашку. Ведь уже час прошёл с тех пор, как я уехала с карьера, а она всё не появлялась.

Сью объявилась только к вечеру. Я сидела в беседке, читая книгу про замок девушки в белом, когда за калиткой послышался её отрывистый крик, зовущий меня по имени.

Я мгновенно отложила книгу и направилась к калитке. Сью стояла за забором и, с каким-то перевёрнутым лицом, трясла калитку так, будто собиралась сорвать её с петель.

– Открой! Открой калитку! Нам надо поговорить! – возбуждённо частила она.

Дрожащими руками я бросилась отодвигать тугой ржавый шпингалет. Он не поддавался; было уже около девяти вечера, а мой дед-параноик, по обыкновению, запирал все двери в доме, в том числе и калитку, уже в восемь.

– Позови деда! Позови! Пусть он откроет калитку! Быстро!!! – потеряла терпение Сью.

Пришёл дед и открыл калитку. Но Сью на участок заходить отказалась наотрез, и мы уселись там же, на песке под раскидистыми ветвями большой ели.

– Я с карьера...

И тут меня как обухом ударило. Так вот где Сью пропадала до девяти часов! Вот зачем она копалась там столько времени, пытаясь всеми правдами и неправдами сплавить меня домой!

Дальше она могла не продолжать; да и всё, что она говорила дальше, не было для меня новостью, хоть и больно, невыносимо больно мне было это слушать.

– Рома был там с друзьями, и всё это время мы провели вместе. А потом его друг отозвал в сторонку, и я слышала, как он спросил его: "Это та девчонка, которая тебе нравится? " И Рома ответил: "Тише. Да... "

Сью оживлённо рассказывала что-то дальше, но я уже не слышала и не понимала. Всё рухнуло, всё: и надежды, и мечты... Пока я тут, дура, рот раскрывала – она уже утащила парня у меня из-под носа! Какой теперь смысл был во всём этом нашем разговоре?

– Ну, Дусик, ну не плачь, пожалуйста, – словно бы издеваясь, пропела она, – Мне тебя так жалко, так жалко... Ну, хочешь, я, так и быть, уступлю тебе Рому? Я поговорю с ним, чтобы он гулял с тобой... Хочешь?

– Нет!!! – рявкнула я, – Не надо мне ни твоей жалости, ни твоих одолжений! Ты и так мне уже удружила...

– Ну, как знаешь, – холодно сказала она, поднимаясь с корточек и отряхиваясь, – Не хочешь признать, что проиграла – так и скажи. А реветь тут нечего, поди в заброшенный дом и успокойся. Я тебе не нянька, чтоб сопли вытирать!

И ушла. А я так и осталась сидеть в пыли с разбитым сердцем, раздавленная и уничтоженная...

ГЛАВА 13

На следующий день приехали родоки и, как всегда, с боем и криками, насильно посадили меня в машину и увезли в деревню. Там они продержали меня месяц – и весь этот месяц июль прошёл у меня в жутчайшем депресняке. Целыми днями я торчала в тёмной, полусгнившей избе; заразилась от кошек лишаём – вот, пожалуй, и всё, что я могу вспомнить о том июле девяносто девятого года. Если ещё не учитывать тот факт, что у меня, на фоне депресняка и окружающей мрачной обстановки деревни, немного поехала крыша.

Как-то раз под вечер, когда родоки собрались в гости к родне, живущей неподалёку – я, как обычно, попросила их запереть себя в избе на замок, на случай, если деревенские Иринки вдруг надумают припереться и позвать меня в клуб, куда мне идти, по уже изложенным ранее причинам, очень не хотелось. А так, придут, покричат, увидят, что на дверях замок, подумают, что дома никого нет – и отправятся себе восвояси. Таким образом, я и себя избавлю от негативного общения с ними – и в то же время повода для конфликта не дам.

Конечно, будучи запертой в избе, следовало сохранять конспирацию – сидеть на попе ровно, не мелькать у окон, не включать свет, а писать спускаться в погреб. Естественно, такое существование лишь только усугубляло мой и так затянувшийся депресняк. Но деваться было некуда.

И вот, как-то раз в вечерних сумерках, сидя одна в тёмной запертой избе, я вдруг услышала, как из сеней кто-то зовёт меня по имени.

Я так и съёжилась. Неужели деревенские пробрались в сени? Но голос был вроде как похож на мужской.

"Наверно, показалось", – решила я, но еле уловимый голос из сеней снова назвал моё имя.

– Пап, это ты, что ли?

Я с опаской отжала крючок и, взяв фонарь, вышла в сени. Там никого не было.

– Странно...

Меня охватила жуть. Не могло же мне два раза показаться одно и то же! И родители, как назло, где-то застряли и до сих пор не идут...