Скучная история или Исповедь бывшего подростка

Но в этот момент я почему-то концентрировала внимание не на этом, а на том, как она разговаривала с Алексисом. И он так покорно терпит её выходки!

С одной стороны, Лёшку мне было жалко, но с другой – во мне играла самая обыкновенная женская зависть. Мне тоже хотелось бы иметь под рукой такого вот влюблённого в себя лакея, на которого можно было бы срываться по поводу и без, и называть болваном за то, что купил не те трубочки.

И в тот момент дорого бы я отдала за то, чтобы хотя бы наполовину уметь обольщать и вертеть парнями так, как это делала моя подруга Сью.

ГЛАВА 25

Домой я в тот вечер пришла поздно, когда гости с поминок уже разошлись, и закуски на столе осталось не так много. Баба Зоя постелила мне в зале на диване; и, хотя раньше на этом диване спал мой дед, я не возражала. Быстро сжевав пару бутербродов с красной рыбой, а также зачерпнув несколько ложек салата, я плюхнулась в постель.

Однако, несмотря на усталость, заснуть удалось не сразу. Очень мешали элетронные часы на полке, показывающие почти полночь; да завешанное чёрной материей зеркало-трельяж неприятно пугало меня в темноте.

"Реально, как мумия... " – невольно подумала я. Мне захотелось снять к чёртовой матери эту тряпку, что я через секунду и сделала. И, по дороге обратно в постель, не забыла повернуть электронные часы циферблатом к стене.

Проделав все эти манипуляции, я уснула довольно быстро. Что снилось мне тогда – не помню, но среди ночи вдруг проснулась от какого-то непонятного чувства страха. Мне показалось, что я в комнате не одна; и, открыв глаза, с ужасом обнаружила, что это так и есть.

Посреди комнаты стоял мой дед и очень строго смотрел на меня.

Сначала я подумала, что он, как обычно, не спит и бродит по дому, и хотела было услать его к себе; но потом до меня допёрло, что этого в принципе не может быть, потому как девять дней назад он отошёл в мир иной. Страх этого внезапного открытия парализовал меня; если так, то что ему здесь надо?..

– Сгинь... Сгинь, пропади... – прошептала я замёрзшими от ужаса губами.

– Неласковая ты... внученька... Ой, неласковая... – с одышкой и расстановкой, как обычно в последние годы, проговорил он, – Тяжело тебе будет в жизни... Ой, тяжело...

Я забилась в угол кровати, натягивая до носа одеяло.

– Что ж ты так... Родного дедушку-то, а... Не почтила в последний путь... Побежала хвостом винтить...

Он сделал шаг к моей постели и начал задыхаться.

– Да... Только ничего у тебя не выйдет... Ни с ним... и ни с кем... не выйдет... ничего... вот так-то вот...

Я зажмурилась и отчаянно затрясла головой.

– Сгинь, сгинь, пропади! Чур меня! А-а-а-а-а!!!

Голос бабы Зои окликнул меня по имени.

– Что здесь происходит? Почему ты кричишь?

Я открыла глаза. Деда уже не было в комнате; а вместо него, в своей ночной сорочке до пят и со спутанной косой, стояла баба Зоя.

– Только что здесь... был дед... – едва оправившись от ужаса, пробормотала я.

– Что за вздор!

– Это не вздор, это правда! Он стоял и разговаривал со мной, как вот ты сейчас! Мне страшно!!!

Баба Зоя направилась к выходу.

– Мне кажется, у тебя не всё в порядке с головой. Тебе надо обследоваться у психиатра. Я скажу отцу, чтобы показал тебя специалисту...

Вот только психиатра мне сейчас и не хватало! Я уже достаточно наслушалась и начиталась жутких историй о психбольницах, где людей закалывали ужасными нейролептиками, способными превратить в овощ любого, даже самого адекватного. Это было пострашнее любого призрака на свете; и я, соскочив с постели и догнав бабку в коридоре, принялась клятвенно уверять её, что психиатр мне не нужен и я абсолютно здорова; а дед просто приснился мне в кошмарном сне...

Но это был не сон. Я точно знаю, что не сон это был. Дед действительно приходил – и очень возможно, что пришёл он через то самое зеркало, с которого я по неразумению своему сняла материю. Он пришёл ко мне, потому что рассердился – и проклял меня на всю оставшуюся жизнь.

Он наказал меня. Несильно, но без срока.

ГЛАВА 26

Прошло несколько месяцев.

О явлении покойного деда в ночи и его словах я старалась не думать и никому не рассказывать. Даже Сью, несмотря на то, что ближе её не было у меня на свете человека. Хотя, быть может, как-то между делом я ей и рассказала; но мы тогда мало придавали значения таким вещам, ибо были в нашей жизни другие, гораздо более интересные и занимательные.