Скучная история или Исповедь бывшего подростка

– Выбирай. Или он, или я. Если поедешь, ты мне больше не подруга.

Сью задумалась.

– Ладно. Я позвоню ему утром и откажусь.

– Вот так-то лучше, – сквозь зубы ответила я.

ГЛАВА 27

В ту ночь я почти не спала.

Можно, конечно, сие обстоятельство свалить на пребывание моё в чужом доме – но на качество моего сна это обычно никогда не влияло. Уж чего-чего, а спала я в молодые годы так, что хоть из пушки пали – не добудишься; и неважно где, дома или в гостях, в походе или поезде. А если сложить в сумме все койки-ночлежки, которые когда-либо тёрли мои бока, и поставить их одну на другую, то, наверное, получится башня от Земли до Луны.

Но в ту ночь мне заснуть так и не удалось. Я лежала на спине и напряжённо пялила глаза в полузашторенное окно, ожидая рассвета. Но рассвет не наступал, ибо была зима, и я от нечего делать рассматривала в темноте довольно убогую обстановку узкой как чулан комнаты, заваленной, как и Сашкина дача, картонными коробками и всяким хламом.

Блин, и откуда у нищих всегда столько барахла берётся?..

Утро, меж тем, уже наступило, несмотря на то, что за окном по-прежнему было темно. Это умозаключение я сделала, потому что сосед сверху явственно прошлёпал босыми ногами по потолку у нас над головой, громко и басом прокашлялся, очевидно, с опохмелюги – и врубил музыку – группу "Кирпичи":

Если выпил... Неудачно...

Если утро... Будет мрачным...

Да уж. Мрачнее того воскресного утра в моей жизни было, наверное, только утро рабочего понедельника.

Но вот тьма за окном начала мало-помалу редеть, вырисовывая контур дома напротив. И я, не выжидая ни минуты далее, тут же растолкала Сью.

– Давай, звони Шурику и отказывайся.

– В такую рань? Ты охуела, что ли? – недовольно пробормотала она, протирая глаза, – Может, он ещё спит!

– Всё равно звони. И так уже сколько времени потеряли...

Сью, бормоча себе под нос проклятия, перегнулась с кровати на пол, где стоял домашний телефон, и нехотя набрала семь несложных цифр.

– Включи громкую связь.

– Зачем? – не поняла она.

– Включи, говорю.

Шурик снял трубку через четыре гудка, и голос у него был сиплый. Очевидно, мы его разбудили.

– Что случилось? – сипло спросил он, обменявшись со Сью приветствиями.

– Ты знаешь, я не смогу сегодня с тобой встретиться, – сказала она, – У меня неприятности...

– Неприятности? В восемь-тридцать утра?

– Да. Неприятности. В восемь-тридцать утра.

– Кажется, я догадываюсь, – после паузы произнёс Шурик, – И даже знаю, как зовут эту неприятность. Я только одного не могу понять...

– Чего ты не можешь понять? – спросила Сью.

– Почему она думает, что имеет право решать за тебя... за меня... за нас? И почему все должны потакать её капризам? В конце концов, я не виноват в том, что она...

–... Любит тебя? – закончила за него Сью.

Шурик фыркнул.

– Что за детский сад...

– Так возьми ей это сам, и объясни, – сказала Сью.

– Как объяснить? Она не понимает. Мне что, на хуй её послать, что ли?

– Нет, так не надо...

– А как? Если по-другому не доходит.

Сказать, насколько больно мне было всё это слушать – значит, не сказать ничего. Да и есть ли смысл описывать чувства человека, влюблённой девушки, которую вот так вот грубо "отшили"! Но я продолжала молча сидеть и слушать его отрывистые, безжалостно-хлёсткие фразы.

– Короче. Я ей звонить не буду. И скажи ей, чтобы мне не звонила тоже. Потому что мне это уже начинает надоедать...

Сью закончила разговор и положила трубку.

– Ну? Слышала, что он сказал?

– Слышала, – безразлично-бумажным голосом произнесла я, сидя в каком-то ступоре.

– И что теперь?

– Ничего. Я домой поеду.

– Как домой? В таком состоянии?

– А в каком? – выдавила из себя я, неподвижно глядя в одну точку.

Сью пристально уставилась мне в глаза.

– Ты точно с собой ничего не сделаешь?

– Да точно, точно.

Но я не пошла домой. В тот день я долго бессмысленно петляла по хмурым зимним кварталам и выла волком, даже не стирая слёз с мокрого и обветренного лица. Мысль о том, чтобы "сделать с собой что-то" у меня, конечно, проскочила, но инстинкт самосохранения в тот момент оказался сильнее. Так что я просто моталась по улицам до темноты, в расстёгнутой куртке, как пьяная бомжиха, и рыдала не столько оттого, что Шурик меня послал (это было, в принципе, ожидаемо) – а оттого, что жаль мне себя было до слёз, такую убогую, такую серую... такую неудачницу.

ГЛАВА 28

Прошёл год.

Рана, нанесённая мне в сердце Шуриком, мало-помалу затянулась. Другой занял его место... Про того "другого" у меня есть отдельный рассказ – "Не судьба" называется. Так что в этой повести повторяться мы не будем. Скажу только, что и с ним у меня тоже в итоге ничего не получилось, несмотря на все мои усилия. Очевидно, дедово проклятие по-прежнему дамокловым мечом висело надо мной.

Это было как раз тем летом, когда Сью изнасиловали в овраге. А такие вещи здорово ломают психику подростков. Сломало это и мою подругу, а вместе с тем и дружба наша окончательно полетела под откос.