Скучная история или Исповедь бывшего подростка

Есть в английском языке замечательное, очень точно и метко характеризующее это состояние слово – swoon. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. В нашем бедном русском языке нет ему подходящего аналога, как, впрочем, и многим другим английским словам, перевод каждого из которых может занять полстраницы, если не больше. Swoon – это когда у девушки, при виде парня, который ей очень-очень нравится, кружится голова, разъезжаются, как у коровы на льду, ноги, а в мутных и пьяных от любви глазах начинают прыгать сердечки. Если бы я писала эту повесть на английском, вся эта белиберда на полстраницы, с описанием сцены моей неожиданной встречи с Шуриком, уместилась бы в одно короткое предложение: I swooned at the sight of him.

В этот самый момент к Шурику подошёл один из моих кладбищенских знакомых.

– Здорово! Слушай, хочешь, с девчонкой познакомлю?

– Я её знаю, – улыбнулся Шурик, в упор глядя на меня.

Занавес.

ГЛАВА 22

Да, не было в моей жизни праздника счастливее, круче и веселее, чем эти похороны.

Это при том, что "законных" праздников, таких как новый год, день рождения, восьмое марта – я не люблю. Потому что обычно на эти "особенные" дни возлагаются большие надежды и ожидания, которые в большинстве случаев не оправдываются, и на смену им приходит горькое разочарование и такое же горькое послевкусие – когда понимаешь, что то, чего ждал столько долгих дней, промелькнуло без следа. Такой же горькой и не оправдавшей надежд была моя собственная свадьба, женихом на которой был, конечно же, не Шурик, но об этом потом...

А пока я, счастливая и вся светящаяся изнутри, как люминесцентная лампа, обзванивала подружек и взахлёб рассказывала всем по сто раз одну и ту же историю – как прошли похороны моего деда. Не миновала сия радостная история и ушей моей лучшей подружки Сью.

– Ну, так и что же дальше? – скептически бросила она, когда я, дойдя, наконец, до "хэппи-энда", выдержала эффектную паузу.

– В смысле – что дальше? – не поняла я.

– Что ты собираешься дальше делать? Ждать ещё целый год – пока вы не поедете в Круглово отмечать год со дня похорон? Знаешь, сколько воды может утечь за это время?

– Ты не понимаешь. Он обратил на меня внимание! А это значит, что у меня есть шанс...

– А он дал тебе свой телефон? – резонно спросила Сью.

– Н-нет, но...

– Тогда не о чем и говорить, – отрезала она, – Вот если бы вы обменялись телефонами хотя бы – тогда был бы смысл надеяться на какое-либо продолжение. А так...

– Подожди! – оборвала её я, неожиданно вспомнив одну вещь.

– Что?

– Я, кажется, знаю, как добыть его телефон.

Едва распрощавшись с подружкой, я схватила сумку и, бросив в неё свою зубную щётку и ночнушку, вихрем помчалась к бабе Зое, что жила в соседнем районе. Тем более, она как раз звала меня помочь ей организовать стол на "девять дней".

Дома у бабы Зои обстановка была мрак. Все зеркала завешаны, как мумии, чёрной материей; завешаны были и окна, с трудом пропуская свет в комнаты, где, коптя и задымляя и без того душное помещение, горели то там, то тут церковные свечи. И везде – практически везде висели, помещённые в траурные рамки, фотографии деда – как зрелого, так и молодого, совсем ещё юноши.

Дед мой в восемнадцать лет был охренительно красив. Чёрные, немного волнистые волосы, выразительные карие глаза, смазливое молодое лицо. Неудивительно, что он в своё время разбил сердце не одной кругловской девчонке; поговаривали, что одна из-за него даже покончила с собой, а многих других он сделал несчастными на всю жизнь. Бабка моя была лет на семь его младше; и даже ей он ухитрялся изменять в браке. Она же на все его измены закрывала глаза, говоря, что только жене непростительно изменять; а мужчине можно, потому как это свойственно его натуре. Я с ней никогда не соглашалась на этот счёт; и уже тогда знала, что чего я никогда не смогу простить своему мужу, так это измену...

Кто знает, быть может, поэтому дед умирал в таких мучениях – расплачиваясь за свои прошлые грехи. Значит, всё-таки, есть Бог на свете, и хочется мне верить, что подобная участь ждёт каждого, кто в молодости вот так же, играя словами и нимало не задумываясь, разбил хоть одно чужое сердце.

ГЛАВА 23

Бабка открыла мне дверь, стоя на пороге в куртке и с авоськой; очевидно, она собиралась на базар докупить кое-чего к поминальному столу. На предложение пойти с ней я ответила отказом, ибо мне как раз и нужно было остаться дома одной.

Едва только за ней закрылась дверь, я вихрем кинулась в её комнату; нужно было найти записную книжку в чёрном переплёте. Ведь в ней мог быть как раз записан домашний телефон Шурика.

Записная книжка нашлась не сразу. Стремаясь каждого шороха и гудения лифта в коридоре, я принялась лихрадочно её просматривать. Номеров в ней было записано много; но как вычислить именно тот, что мне нужен? Никаких опознавательных знаков типа "Толя", "Круглово" и т. д. там не было и в помине...

"Значит, у неё просто нет его телефона, вот и всё... " – огорчённо подумала я, кладя книжку на место.