Сквозь испытания огнём

— Ваше святейшество… — начал Симкин полуупрекающим тоном, затем остановился, когда Робейр склонил голову набок. — Неважно, — сказал он вместо этого, и Робейр улыбнулся с мягким торжеством.

Ему не нужно было напоминать Симкину, что никому из его последних полудюжины или около того предшественников и в голову не пришло бы сопровождать посетителей из своих офисов. Это был еще один прецедент — на самом деле один из многих — которым Робейр Дючейрн отказался следовать. Великий викарий был Божьим слугой и, в самом прямом смысле, слугой своих собратьев-викариев. Они забыли об этом, и это была одна из многих вещей, которыми Бог использовал джихад, чтобы напомнить ему.

— Вы знаете, ваше святейшество, — сказал Оканир, когда они пересекали огромный офис, — граф Рейнбоу-Уотерс спас много жизней, но он никогда не смог бы этого сделать без военной и политической поддержки, которую вы и викарий Аллейн оказали ему. Рискую показаться, что я подлизываюсь к вам, — он улыбнулся невольному приступу смеха Робейра, но выражение его лица быстро посерьезнело, — единственная причина, по которой эти люди все еще живы, это то, что вы настояли на том, чтобы мы поддержали могущественное воинство в изгнании, а затем действовали так быстро, чтобы обеспечить поддержку, в которой граф нуждался.

— Мать-Церковь сделала это — ну, она и Бог. Не я, — возразил Робейр. — И все, что я мог сделать, было возможно только благодаря той поддержке, которую вы и Тимити оказали мне. Ничего из этого не произошло бы и даже не было бы возможно без тебя в казначействе, Аллейна, управляющего армией, и Тимити, держащего меня как можно дальше от дипломатической переписки.

— Все это достаточно верно, ваше святейшество, — сказал Оканир, — но я думаю, будет справедливо сказать, что вы действительно имели к этому небольшое отношение.

— Ну, может быть, совсем немного, — с улыбкой согласился Робейр.

— Я должен согласиться с Брайаном, ваше святейшество, — сказал Симкин. — О, и я только что вспомнил кое-что еще, что хотел вам сказать. И надеюсь, вы не подумаете, что еще одно «подлизывание» к вам.

— Что? — спросил Робейр, подозрительно приподняв бровь.

— Тифни просила меня сказать тебе, что это официально. Мы назовем малыша Робейр. Вообще-то, — он закатил глаза, — мы называем его Робейр Тимити Антан Жак Симкин.

— Лэнгхорн! — сказал Робейр с гораздо более громким взрывом смеха. — Бедному мальчику меньше месяца, Тимити! Это имя длиннее, чем он есть на самом деле!

— Но он дорастет до него, ваше святейшество, — сказал Симкин, когда они подошли к двери кабинета и вышли в просторную прихожую. Епископ, который служил секретарем у Робейра, встал, почтительно склонив голову, но без глубокого поклона, который получили бы — и требовали — предыдущие великие викарии. — Во всяком случае, большинство этих имен принадлежат семье Тифни.

— Кроме того, которое ты выбрал, чтобы польстить мне, ты имеешь в виду? — сказал Робейр.

— Ну, конечно, ваше святейшество! — сказал Симкин, и Робейр потянулся, чтобы положить правую руку ему на плечо, смеясь еще сильнее.

— Ну, считай, что это дел…

Он замолчал на полуслове. Его рука сжалась на плече Симкина, как клешня. Его левая рука поднялась к груди, схватившись за сутану, а глаза расширились от шока. Затем эти глаза закатились, его колени подогнулись, и рука на плече Симкина внезапно расслабилась, ее пальцы полностью опустились, когда викарий закричал в знак отрицания и потянулся, чтобы поймать его.

III

Офис викария Тимити Симкина, Храм, город Зион, земли Храма

— И поэтому мы призываем вас, братья в Боге, собраться здесь, в Зионе…

Симкину пришлось остановиться и откашляться. За последний час он делал это не первый раз. Он также не ожидал, что этот будет последним, прежде чем он покончит с тяжелыми обязанностями этого дня, и отец Жон Фирднэнд, его секретарь, открыто плакал, почти сердито вытирая слезы левой рукой, в то время как его ручка послушно царапала, когда он записывал продиктованную повестку.

Симкин хотел сказать отцу Жону, что все в порядке. Что это может подождать. Но все было не так хорошо, и это не могло ждать. В обязанности Симкина, как канцлера Церкви Ожидания Господнего, входило выполнять обязанности от имени великого викария до тех пор, пока совет викариев не соберется, чтобы избрать и назначить преемника Робейра II.

И кого мы могли бы избрать его истинным преемником? — Симкин на мгновение закрыл глаза. — Ради Лэнгхорна, ему был всего шестьдесят один год! Он должен был быть у нас по крайней мере еще двадцать лет — может быть, даже достаточно долго, чтобы пережить Харчонг и все, что происходит в Сиддармарке. И если уж на то пошло, что происходит прямо здесь, в викариате! Боже, он был связующим звеном, скреплявшим вместе реформистов, умеренных и консерваторов. Где Вы собираетесь найти нам кого-то другого, кто мог бы это сделать? Кого-то, кто может завершить примирение — даже прямо здесь, в Матери-Церкви, не говоря уже о Вашем мире, — к которому Вы его призвали?