Сладкая жизнь в Париже. Гастрономические авантюры в самом прославленном и противоречивом городе мира

Я также научился быстро и аккуратно раскрывать морские гребешки, правильно снимать кожу и нарезать ломтиками угря, постиг тонкости искусства снятия тонкой кожицы с камбалы, стал с легкостью удалять косточки из сардин одним скользящим движением большого пальца и перестал морщиться, когда покупатели интересовались кальмарами. Проходя мимо последних, я смотрел на них с тоской, представляя, как перебираю их скользкие тушки руками и ласкаю мясистые щупальца. Но я просто не мог заставить себя сделать это.

Самая трудная работа была не на рыбном рынке, а когда я вернулся домой после работы. (В знак солидарности с другими я пошел домой пешком, а не поехал на метро.) После моего первого дня, закрыв за собой дверь, я тут же нырнул в ванну, чтобы хорошенько отмокнуть, думая, что это поможет смыть запах. К сожалению, я заметил, что горячая вода как будто впечатывает рыбный дух еще глубже. Я пытался мылить руки самым сильным мылом, какое было в моем распоряжении, и тереть их ложкой из нержавеющей стали (обычно это помогало), но так и не смог избавиться от сильного запаха.

Вспомнив о фильме «Атлантик-Сити», где Сьюзан Сарандон приходит домой каждый вечер, разрезает пополам несколько лимонов и трет ими руки, пока ее сосед-вуайерист (Берт Ланкастер) рассматривает ее со всех сторон, я решил последовать этому примеру. К сожалению, в итоге у меня лишь появилось чувство, что мне облило руки кислотой из испорченной батарейки.

После пары недель в poissonnerie¹⁶¹ я начал чувствовать, что стал справляться и делать работу достаточно достойно, чтобы остаться на столько недель, сколько захочу. Не то чтобы это было гламурно, но будучи там, болтая с парнями, которые должны были бы работать моделями Dolce & Gabbana

¹⁷²¹⁷³, попивая кофе в кафе с рабочими рынка, я действительно ощутил, что смешался с французами. Окруженный горами мертвой рыбы, с их внутренностями под ногтями, на скользком полу, залитом морской водой, и с прозрачными чешуйками, застрявшими в ресницах, я каким-то образом умудрялся сохранять внутри теплое и светлое чувство по поводу того, чем занимался.

Так что представьте мое изумление, когда однажды утром я пришел в комнату для переодевания с моими резиновыми сапогами и фартуком и вдруг Тибо сказал, что они во мне больше не нуждаются. По крайней мере, я думаю, что он так сказал. Он упомянул что-то о моих les droits, что на моем предрассветном французском показалось мне как-то связанным с французскими законами, очень суровыми в том, что касается работы. Конечно, меня могли уволить просто так. Но я предпочитаю думать, что у меня просто недоставало каких-то документов, дающих разрешение на легальную работу.

Удрученный, я вернулся домой и забрался обратно в мою все еще теплую постель в немного расстроенных чувствах. Я свернулся калачиком под одеялом и устроился поудобнее головой на подушке. Единственное, что меня радовало, это то, что мои руки пахли… в общем, они ничем не пахли.

Я вспомнил, как однажды утром, придя в магазин за несколько минут до открытия, оказался наедине с рыбой. Пройдя мимо большой груды кальмаров на льду, я внезапно погрузил в них руки, лаская прохладные глянцевые тушки пальцами и пытаясь избежать щупалец (я все-таки не настолько сошел с ума), и в тот момент я преодолел свой самый большой страх в мире, который испытывал за всю свою жизнь.

На следующий день я чувствовал себя не так уж и плохо, хотя меня и попросили не возвращаться. (Мой редактор продолжает вычеркивать «попросили не возвращаться» и заменяет на «уволили», но я стойко придерживаюсь своей версии истории.) На самом деле я даже порадовался тому, что меня уволили — я имею в виду, попросили не возвращаться, — потому что это означало, что мне не нужно проводить по шесть бессонных ночей в неделю, паникуя, как бы не проспать, даже в седьмой, выходной день.

Я рад, что мне довелось поработать в команде самых привлекательных poissonneries Парижа, и я продолжаю заходить к ним минимум раз в неделю за рыбой. Но я все еще держусь подальше от кальмаров — по крайней мере, когда на меня смотрят.

SARDINES AUX OIGNONS ET RAISINS SECS A LA MODE DE VENISE

САРДИНЫ ПО-ВЕНЕЦИАНСКИ С ЛУКОМ И ИЗЮМОМ

НА 8 ПОРЦИЙ

Свежие сардины — один из немногих видов рыбы, которая меня никогда не пугала. Думаю, потому что из-за своей миниатюрности они не выглядят так, будто могут напасть.

Идея выдерживания рыбы в кисло-сладком маринаде восходит к тем временам, когда свежую рыбу нужно было сохранять, а потому ее слегка мариновали в уксусе с сахаром — оба эти продукта обладают консервирующими свойствами. Консерванты по-французски — ргё8егѵыеиг8, не путать с ргё8егѵаіі/8. Подбирайте слово аккуратно: вы поймаете немало веселых взглядов, если скажете французу-продавцу, что хотите поместить вашу рыбу в ргё8егѵші/8, так как в переводе с французского это презервативы.

Растительное масло для жарки

1/д стакана (35 г) пшеничной муки

³/₄ чайной ложки крупной соли + для приправления муки

Свежемолотый черный перец

450 г очищенных свежих сардин (см. Примечание)