Слезы черной вдовы

И, потом, уж кто-то, а Алина никогда не приносила дурных вестей. Напротив, подруга столько сделала, что Светлане вовек ее не отблагодарить.

И все же она предпочла бы сейчас побыть одной. Ей хотелось подумать, осмыслить сказанное Надей, и делиться этим она ни с кем не собиралась, даже с Алиной.

Однако, услышав бой часов, Светлана поняла, что для обеда еще рано, и, потом, Сержа, судя по словам горничной, с нею нет… Неужто случилось что-то? Светлана ускорила шаг, готовая уже ко всему.

Нет, Алина не металась из угла в угол по гостиной, не теребила перчатки, и, разумеется, не плакала. Однако по тому, как напряженно выравнивала она канделябр на каминной полке - точно по центру - Светлана лишь уверилось в своих подозрениях.

- Ты одна, без Сержа и девочек… - не на шутку разволновавшись, спросила Светлана. - Что-то случилось?

И, лишь сказав, опомнилась. Боже, она ведь едва не застрелила отца этих девочек - разумеется, Алина не допустит, чтобы ее дочери впредь посещали этот дом.

- Сержа увезли в полицию, - ответила, наконец, Алина самым будничным тоном. Она по-прежнему стола лицом к камину. - Этот следователь, Девятов, сказал, что из револьвера, который они забрали у нас, были убиты твой муж и Леонид Боровской. Он считает, что это сделал Серж, раз револьвер нашли у него.

Она продолжала выравнивать канделябр, словно не было занятия важнее. Потом провела пальцем по каминной полке, проверяя наличие пыли и, хотя перчатка не испачкалась, судя по всему, осталась недовольна.

Светлана же, не смея заговорить, стояла за ее спиной. Она не знала, что уместно сказать. Извиниться? Посочувствовать?

- Я… я не думала, что они способны определить, тот ли это револьвер, - выдавила она. - И не думала, что арестуют Сержа - ведь очевидно же, что он не имеет к этому отношения…

- Замолчи, прошу тебя! - Алина повысила голос на полтона и чуть повернула голову. - Ты никогда не думаешь о последствиях! Для тебя имеют значение лишь сиюминутные удовольствия! Ты… ты эгоистка, Светлана! Зачем ты это сделала, можешь объяснить? Ты что, пьяна была или приняла что-то?

Светлана почувствовала болезненный укол при мысли, что ее лучшая подруга предполагает подобное. Впрочем… тактом Алина никогда не отличалась и частенько озвучивала то, о чем думали, шептались, но не смели сказать вслух другие.

Наверное, и прислуга, и прочие соседи думают так же. Что ж, возможно и лучше, если они не догадываются о правде.

- Можно и так сказать, - ответила Светлана, ниже наклоняя голову, будто желая скрыться от Алининого беспощадного взгляда.

- Господи, знала бы ты, как я зла сейчас на тебя!

Должно быть, Алина и правда очень злилась, хотя выразилось это лишь в том, что она сжала губы в тонкую бесцветную полоску.

- Прости… Я не должна была позволять тебе увозить револьвер из моего дома. Но уверена, Сержа отпустят уже к вечеру: он расскажет им правду, и его обязательно отпустят…

- А если он не расскажет им правду? - холодно перебила Алина.

Светлана могла лишь догадываться, как клянет ее про себя лучшая подруга. Да и считает ли еще Алина ее своей подругой - после всего? Напиши она признание сразу, Сержа не забрали бы, Алина не ненавидела бы ее, а над Светланиными близкими не висела бы сейчас смертельная угроза…

Она не сомневалась больше. Дожить бы до завтрашнего дня - похоронить Павла и сделать свои распоряжения его поверенному, а после она подпишет все, что хочет Кошкин. Светлана не знала, что будет с нею дальше: Сибирь, больница для душевнобольных или просто монастырь, но была уверена, что так будет лучше для всех. Возможно, и для нее самой.

- Послушай, дорогая… - голос подруги звучал все так же холодно и свысока. Алина прежде никогда с нею так не разговаривала. - Ты должна понимать, что самое главное для меня это мои девочки. Я не знаю, что взбредет в голову Сержу, но я никогда не допущу, чтобы на их отца пала хоть малейшая тень! Тем более, что обе мы знаем: кто-кто, а он не имеет к этому никакого отношения. Я надеюсь, что ты понимаешь меня?

Светлана торопливо согласилась:

- Понимаю. Мне нужно встретиться с поверенным Павла, распорядиться о некоторых вещах, а после… после я во всем признаюсь, обещаю тебе.

- Хорошо. И я надеюсь, что все же ты понимаешь меня правильно - я прошу тебя только ради своих девочек. Ты сама была матерью, ты должна меня понять!

- Да-да, я понимаю.

Светлана вкрадчиво кивнула. Она испугалась, что если Алина начнет говорить о Ванечке, если станет вызвать и к ее материнским чувствам… она просто не вынесет. Внезапно ей очень захотелось, чтобы Алина ушла. Безразлично, что она о ней подумает: пускай обвиняет, клянет - что угодно, лишь бы оставила ее, наконец.

Но та, добившись, чего хотела, почему-то не спешила уходить. Она вдруг сузила глаза и недоверчиво, с совсем уж неуместной строгостью спросила:

- Ты что же, совсем ничего не помнишь из той ночи?

- Почти ничего. Да и то, что помню, скорее всего, вообразила себе.

Алина как будто раздумывала еще какое-то время, стоит ли верить - но, кажется, поверила. Кивнула задумчиво и только потом несколько смягчилась.