Слезы черной вдовы

Потом Светлана уехала, а Надя махала ей рукою, высунувшись из окошка, и отчего-то чувствовала свою вину. Не надо было ей грубить… ведь Светлана сама пошла на перемирие - нужно было и Наде отринуть свою гордость и попрощаться по-человечески. Следующие полчаса, пока Алена, щиплясь, будто нарочно, и оставляя на Надином теле синяки, затягивала корсет, она с досадою гадала, почему же у них со Светланой все выходит столь неловко? Всегда так: когда Наде было жизненно необходимо по душам поговорить со старшей сестрой - та была занята, или кто-нибудь из этих Гриневских сидел над душою; а когда, соскучившись, Светлана пыталась задобрить ее ласковыми словами, Надя из чувства протеста ее гнала…

И вот тогда-то, вытолкав, наконец, горничную из своих комнат, Надя твердо решила разорвать порочный круг и помириться со Светланой. Раз теперь в их жизни не будет Алины, да и Гриневского - она надеялась - тоже, обстоятельства для того складывались вполне благоприятные.

Надя решила сделать для сестры что-нибудь хорошее, что-то такое, чего Светлана точно не ждет. Чтобы она непременно устыдилась своего несправедливого к Наде отношения.

Потому на ужин она велела приготовить пирожки с грибами: Светлана грибы любила, а Надя терпеть не могла, так что блюд из них никогда не делали. Более того, она сама мужественно вызвалась помогать Василисе - Светлана непременно должна оценить этот жест!

Но ей, разумеется, помешали…

Когда тесто уже заканчивалось, а у Нади пирожки только-только стали получаться симпатичными - в кухню заглянула Алена:

- Барышня, вас в гостиную просют. Гости к вам - Григорий Романыч.

- За… зачем он? - Пальцы непроизвольно сжались, и вместо пирожка опять получился невразумительный дырявый комок. - Скажи, что я занята, болею и вообще мне некогда!

«Неужто свататься пришел? - догадалась Надя. - Сдержал-таки угрозу…»

- Как скажете, - Алена пожала плечами, посмотрела на нее как-то странно и скрылась за дверью.

Но Надя продолжала нервничать и бестолково комкать тесто. Она не верила, что Рейнер так просто уйдет. Нет, он непременно вломится сюда и начнет признаваться ей в любви.

«В любви… Господи, Боже мой, неужели и правда будет?»

Наде еще никто и никогда не признавался в любви, хотя она много читала об этом в романах. И где-то в глубине души - совсем чуть-чуть - она даже хотела услышать эти его признания. Разумеется, чтобы тотчас поставить Рейнера на место однозначным отказом!

- Вышли бы вы, барышня, - вольнодумно посоветовала Василиса. - Такой хороший господин… зря вы, право слово.

Надя же велела ей замолчать, а сама еще больше уверилась, что Рейнер непременно проявит настойчивость.

Она как раз успела расправить складочки на крахмальном переднике, между делом глянуть на свое отражение в кофейнике и выпрямить спину, когда из коридора послышался шум, слабые возражение Алены - после чего дверь распахнулась:

- Надин, я так и знал, что вы здесь! Простите, что я ворвался, но нам надобно поговорить…

Она моментально оценила, что Рейнер был одет сегодня не по-дачному, а куда лучше, чем обычно: в темно-синий твидовый сюртук с шелковым галстуком и даже обут был в до блеска начищенные туфли вместо обычных своих сапог, в которых исходил все окрестности. Хотя до Леона ему, разумеется, все равно что до Луны.

«Точно будет признаваться в любви!» - поняла Надя.

Она отметила, что Рейнер и сам страшно волнуется, а вот она, напротив, чувствовала себя все уверенней. И даже пирожок в ее руках вышел - ну просто загляденье!

- Я занята как видите, - не удостоив его взглядом, ответила она, - ежели у вас какое-то дело, то Светлана вернется - вот с нею и поговорите.

Грегор мялся. Вытащил табурет и без разрешения сел:

- Сударыня… - обратился он к Василисе, - вы не могли бы оставить нас?

- Еще чего! Василиса, не вздумай! - вспыхнула Надя, не дав той ответить. А Рейнеру все так же не глядя пояснила: - Сестра мне запрещает оставаться с чужими наедине.

- С чужими? - Голос Рейнера зазвучал холоднее. Только сейчас Надя вдруг поняла, что перегнула палку. - Мне казалось, знакомство длиной в три месяца, делает нас хотя бы приятелями. Но если вы и впрямь считаете меня чужим, то, разумеется, я зря пришел. Простите, что отнял время!

Он поднялся, и Надя, спохватившись, что теперь не услышит признания в любви, попыталась смягчить сказанное:

- Это сестра считает, а не я, - запросто солгала она. Скосила на него взгляд и с облегчением отметила, что Рейнер решил пока остаться. И, чтобы он успокоился окончательно, даже сказала: - Василиса, сходи за мукою в погреб.

- Так полно муки-то…

- Сходи за ржаной! - вкрадчиво добавила Надя и поглядела на экономку так, что она, наконец, поняла:

- А, так за ржаной? Бегу-бегу…

Еще минуты полторы Василиса грузно поднималась из-за стола, потом, стараясь казаться расторопной, едва не опрокинула табурет, но все же убралась за дверь.